Светлана Романова: Я – сухарь. Но это неправда…

Светлана Романова – писатель, член Международной гильдии писателей. Живет в Санкт-Петербурге.

Лада Баумгартен: Светлана, не поверите, была на днях на почте и, когда подала почтальону (немке) квитанцию с вашей фамилией, – она на меня так загадочно посмотрела и спросила (по-немецки, разумеется): «О! Царь?..» Это было неожиданно, удивительно, и я тут же вспомнила наши с вами разговоры о том, что вы занимаетесь исследованием вашего рода Романовых. Что удалось вам узнать на сегодняшний день? Имеет ли отношение ваша фамилия (знаю, что по супругу) к роду Романовых?

Светлана Романова: Фамилия Романова мне действительно подарена мужем. Ну что вам рассказать про это… У Романовых, у всех, – чума в крови! Все что-то ищут, исследуют, встречаются, восстанавливают документы… Кладоискатели! Родоискатели! Семья Романовых очень многочисленна; моя ветвь происходит, по семейной легенде, от одного из сыновей русского императора – баловня, умницы, красавца. Кого именно, спросите вы? Увы! В революциях, войнах, коллективизации все бумаги растерялись; они спрятаны, зарыты, сожжены, утрачены. Остались только легенды.
Легенды о предках очень многочисленны. Что поразило меня, когда я впервые услышала их, так это то, что они не совпадают с официальной историей. Что именно не совпадает? Для меня, например, стало открытием, что сын Петра I царевич Алексей вовсе не был казнен в Петропавловской крепости. Более того, он очень любил отца, был преданным сыном. Алексей в 1716 году и «сбежал» из России в замок Эренберг в Тироле по… приказу отца! Была там некая политическая игра, как в шахматах! Царевич Алексей считается предателем, человеком слабым, малодушным, а царь Петр – сыноубийцей. Но вдруг это и впрямь неправда?.. Тогда нужно срочно восстанавливать несправедливость! Ведь должна же быть справедливость на свете?! Можно сказать, я услышала зов трубы и судьбы и загорелась идеей написать про царевича Алексея художественную книжку. А потом идея стала разворачиваться сама собой.

Лада Баумгартен: Все-таки, как все в жизни интересно устроено. И если поразмышлять логически, то запросто можно нащупать ту самую цепочку (если ее звенья переплелись), или дорогу – если она шла прямо и не сворачивая, которая связывает нас с тем или иным событием, выводит на определенных людей или даже способствует найти свой ПУТЬ в этом мире. У меня в детстве была игра – я ее сама изобрела: проследить, как от одной мысли я пришла к совершенно, казалось бы, не связанной с предыдущей, то есть раскручивала цепочку от обратного, напрягая память и выстраивая ход своих размышлений из пункта «Б» в пункт «А». Сегодня глядя на такие вещи – как написание вами книги «Когда я стану императрицей…» и наличие детей Катерины и Петра, начинаю думать, что ваша судьба так же изначально вела вас по определенному курсу, давая намётки и подсказки, которые в результате привели к такому титаническому труду, как книга про Петра 1 и Екатерину 1. Расскажите, пожалуйста, о книге поподробнее, вы нашли какие-то факты, еще неизвестные читателям?.. Ведь это серьезная заявка – рассказать россиянам о таких неординарных выдающихся личностях.

Светлана Романова: Да, еще один интересный факт, по легенде, связан с необычной личностью Екатерины I (Марты Скавронской). Существует легенда, что не по своей воле она попала в Россию, в прошлом ее таилась какая-то страшная тайна! Кстати, историческими фактами подтверждается, что она скрывала свое девичье имя, часто плакала, во всех соборах долго каялась в чем-то. И вовсе не была она влюблена в князя светлого Александра Меншикова, не служила у него! Более того, царь однажды спас ее от позора в палатке фельдмаршала Александра Даниловича! И это легенды только в отношении Петра Первого! Не говоря уже о легендах про Иоанна Грозного…Ух!
Семейные предания заворожили меня. Рассказанные стариками за чашкой горького кофе, с ироничной усмешкой в усах или страшным шепотом – они потрясали. К тому времени я поняла, чего именно мне самой хочется увидеть в фильме Илья Гурина «Россия молодая» и прочитать у Толстого! Меня в юности просто убивало огромное количество баталий в них, но почему-то о самом интересном – любовной линии – нам не писали и ничего не показывали! Мне не хватало взглядов между Петром и Екатериной, насмешек, подтрунивания, может быть, ревности. Ведь царь Петр был зрелым человеком в момент венчания с Екатериной, а она совсем молодой женщиной, красивой женщиной…
Роман «Когда я стану императрицей…» – не чисто женский, хотя там есть любовь; не совсем приключенческий, хотя много военных сцен; не очень исторический, хотя количество книг по истории России того периода, прочитанных мной, исчисляется десятками. Он базируется на исторических событиях, но не повторяет их. Может быть, оттого что я люблю Дюма? «История – это гвоздь, на который я вешаю свою картину».

Лада Баумгартен: Светлана, а как вы относитесь к критике? Сегодня в век интернета, каждый пытается доказать собрату свою осведомленность и знание темы. Погуглил малость – и всё: спец. Это если говорить о рядовом читательском контингенте. А ведь есть еще историки, исследователи петровской и екатерининской тем. Товарищи ученые спорят друг с другом, и, может быть, даже сами с собой. А тут вы с книгой. Еще не было нападок?..

Светлана Романова: Как я отношусь к критике? Плохо я отношусь. В смысле, я очень ранимая, нежная, воздушная… Обычно люди заявляют, что критика – это здорово. Не здорово. Одна моя подруга, когда нам обеим было по 12 лет, после прочтения одного из моих рассказов о животных выдала, что, мол, не мни себя писателем, так дивно не бывает, чтобы в обычной семье рождались писатели! Я от обиды и неожиданности плакала всю ночь. Так что в отношении критики я очень нервная… Я плохо переживала критику всю жизнь, даже клялась ничего никогда не писать. Это было ошибкой. Дар писать не принадлежит мне. Он не мой. Он дан свыше, потому и называется «Дар». Он – не подарок, иначе бы так его и называли. В нем есть что-то чудесное и роскошное, но Дар – труд и толика мужества… и ответственности. Предложить миру что-то новое, не вкушённое, не распробованное – очень смело. Так что, когда люди читают мои произведения, я пребываю в трепетании и ужасе! Но говорю себе: «Я просто делаю то, для чего предназначена. Я на своем месте. Я делаю свое дело. Порученное мне дело. И делаю его, надеюсь, хорошо».
Когда писался роман о Марте Скавронской, герои мне снились. Они рассказывали о себе. Мне только и оставалось – взять ручку и сесть за стол. Иногда мне казалось, что нужно что-то в них поменять. Тогда дар коварно исчезал, вдохновение испарялось, как фимиам. Крутилось насмешливо рядом облачком, но не давалось. Пришлось согласиться с тем, что Меньшиков – блестящий военный, но всегда ускользающий золотоволосый красавчик, царевич Алексей – преданный сын и подданный, а Екатерина I – любящая и верная подруга и строптивая жена.
Хочу ли я опубликовать роман про царя Петра и Екатерину? Конечно! Но он еще такой свеженький, новый, его только нужно пристраивать!
Может быть, он найдет своего читателя! Мне кажется, царь Петр и Марта расскажут нам не только о своей великой любви, но и о мире. Ведь чем так обаятелен русский царь? А тем, что вызывает споры о себе по сей день. Он принимал всех. Рядом с ним – сильным, опорой для остальных, – могли чувствовать себя свободно и голландский астроном, и французский архитектор, и русский пирожник! Может быть, нам всем не хватает такого человека, который первый во всеуслышание скажет миру: «Забудем распри? Нам нужно строить города, торговать, дружить». Во всяком случае, на мой взгляд, миру, погрязшему в обмане, страданиях, несправедливости, вероломстве, нужна вера в такого человека!
Готова ли я к критике? Нет. Но мое дело как писателя – написать. В этом смысле критиковать легче, чем создавать. И потом – мне очень жаль, что некоторых людей той далекой эпохи незаслуженно забыли. Например, Шарлотту Вольфенбюттельскую, жену царевича Алексея. Очень трагичный персонаж, вовсе не второстепенный – ее мир я тоже попыталась раскрыть. Во всяком случае, получила удовольствие от знакомства с ней сперва по семейным приданиям, а потом – в книге.

Лада Баумгартен: Кстати, а почему вы решили назвать детей Катериной и Петром? Ведь были же какие-то для этого предпосылки?

Светлана Романова: По велению мужа. И я, вышедшая замуж за милого, доброго, чувствительного человека, так изумилась его повелению, что не посмела сопротивляться. Хотя мне очень хотелось назвать дочь – Анжелика, а сына – Гарун (в честь известного французского и бельгийского вулканолога). Но Романов подарил мне свою фамилию, ввел в род – ну как тут начнешь возмущаться? Страшно! Говорю же, у Романовых – неистовство в крови!

Лада Баумгартен: Вы публикуетесь в интернете?

Светлана Романова: Очень долго сопротивлялась публикациям в интернете! Я вообще не иду в ногу со временем. Как-то не приживаюсь среди навороченных гаджетов, только компьютер свой обожаю! А так мне все время хочется иметь книги в руках – в красном бархатном переплете, хрустящие, с непередаваемым запахом… Тяжеленькие! Я обожаю библиотеки, старые рукописи и фотографии! Как-то у нас в Петербурге нашла лавочку-скупку и наткнулась на старые фото (1930 года) артистов Ленинграда. Я о них и не слышала никогда… М. Геловани, А. Андреев… Нужно было спасать фото… Они, грязные, в ободранной коробке, прижались друг к другу, придавленные проржавевшим утюгом… Жалкие. Обиженные. Несчастные! Я купила их. Теперь они живут у меня в альбоме. По-моему, им нравится! Кстати, они натолкнули меня на роман-фентези «Хроники неверящих», о современной молодежи, кстати! (Как говорится, что кому близко!) А в интернете у меня есть произведения на Litnet, Фикбуке. Роман «Новые приключения во времена Людовика XIII» выложен на Дюмании.

Лада Баумгартен: А вообще, когда вы увлеклись сочинительством? Ваше первое произведение было о чем?

Светлана Романова: Хорошо бы увлеклась! По-моему, увлекаться – значит, заниматься чем-то легким и приятным! Можно сказать, что я увлекаюсь финским языком, рисованием. Но писать… Мне кажется, сочинительство родилось со мной. Я обожала лет с пяти играть словами – соединяла несочетаемое, выкладывала слова из ничего. «Нуна» – вместо «Мама», «Пухляшка» – вместо «Мех», «Звенелка» – вместо «Металлофон». Не потому, что не знала слов, знала и очень хорошо (в первом классе выиграла городской литературный конкурс), а просто любила слова. В 12 лет – пионерка в Советском Союзе! – написала для девочек любовный роман про мушкетеров. Хорошо, что учителя не знали – убили бы, наверно! Мне, имевшей пятерку по литературе с 5 по 11 класс, нужно было любить Достоевского, в крайнем случае, Блока!
«В последний раз – опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!»
А тут – любовный роман! А вот девочки-одноклассницы пищали от восторга! Я была довольна! Это я к тому, что если читатели хотят писать, не бойтесь осуждения! Восторг от написанного (я смогла!) даст удивительный заряд энергии!

Лада Баумгартен: О чем или о ком вы ещё пишите?

Светлана Романова: А вот с этим беда! Я пишу под настроение! Достаточно запаха свежего хлеба, духов, горьковатого, как разбитые надежды, тяжелого выражения лица прохожего, идущего в питерских сумерках навстречу – и уже роятся замыслы, из ниоткуда («Из миража, из ничего,/Из сумасбродства моего…») появляются герои…
Однажды увольнялась моя начальница на работе – у нее был такой скорбный взгляд… Она знала свою судьбу наперед (потом работу по специальности не нашла), она волновалась за нас, хотела дать нам, молодым, дельный совет… Этот взгляд напомнил мне характерное движение другого моего героя – царя Петра. Он и должен был так смотреть, чуть сбоку, пристально, прямо в глаза… Я почти услышала его слова: «Вы должны быть мужественными…» Я пишу о любви. О любви к дому, истине, к женщине, делу. Я пишу о людях. Грустно, когда кругом только и раздается: «Нас окружает оцифрованный мир! Литература не нужна! Будем печатать только учебники для школ!» Нет! Литература нужна, необходима! Чтоб мы поняли, что такое любовь, что такое привязанность, а что – привычка. И смогли отличить одно от другого. Ко мне на прием один раз пришел молодой человек. Он рассказал, что в последнее время у него часто меняется настроение: «Вот вижу девочку из параллельного класса Алину, и так мне хорошо и в тот же момент грустно, и где-то внутри жжет – и страшно, и приятно! Что это?» – «Что-что! – ответила я сварливо. – Это любовь!» Докатились, господа! Не узнаем любовь! Литераторы, слишком долго мы стояли в стороне и ныли, что, де литература испаряется, как дым! Наш выход!

Лада Баумгартен: Вы зарабатываете на жизнь творчеством, или оно остается на уровне хобби?

Светлана Романова: Увы, я человек увлекающейся! Я бы сказала, очень увлекающийся! Параллельно с написанием любовного романа в детстве я изучала вулканологию и морской бентос, с написанием коротких детских рассказов о детях России с трудной судьбой – модный Фэн-шуй, с написанием фентези – будуарную живопись! И работаю – потому что мне нравится. Как говорил Гоша из фильма «Москва слезам не верит»: «Когда я прихожу на работу, там начинает вертеться то, что без меня не вертится!» Так что только писать не выходит! Писательство – часть моей жизни! Я – неправильный писатель. Уж извините!

Лада Баумгартен: Сколько времени вы посвящаете творчеству?

Светлана Романова: Много! На одном ресурсе, по-моему, на Дюмании, у меня даже спрашивали – это сколько ж человек должен тратить времени, если у него такие объемы? Он и не спит, наверно?.. Не спит. Если можно было не добывать хлеб насущный, не спать и не есть, я бы писала.

Лада Баумгартен: А ваша профессия? Чем вы занимаетесь?

Светлана Романова: Мне, наверное, чуть легче, чем остальным. Особенно, когда я создаю рассказы для подростков. Я работаю в детском психологическом центре. Я – районный методист, городской эксперт по работе со школьными социальными педагогами. Как вы понимаете, работа в основном печальная. Ко мне обращаются, когда что-то случается страшное, когда специалисту в школе попадаются «трудные дети». Со случаями радости, удачи, везения я почти не сталкиваюсь. Меня окружают дети, которые плохо учатся, хулиганят, не имеют семьи или гражданства. Моя задача подсказать взрослым, как можно достучаться до сердец маленьких воспитанников. Так родился цикл рассказов для юношества «О ребятах и хоббитах».

Лада Баумгартен: Человек вашего профиля постоянно совершенствует свое мастерство, занимается самообразованием, пополняет знания. В этом состоит его образовательная деятельность. А как вы повышаете свою квалификацию: семинары, курсы, осваивание параллельных специальностей?

Светлана Романова: Как я повышаю свою квалификацию? Семинары, круглые столы… очень много слов, много треска… Хотя на совещаниях хорошо тренировать память и внимательность. Знаете, рассматриваешь человека минуту, закрываешь глаза и пытаешься вспомнить его одежду, мимику, цвет глаз. А еще хорошо на семинарах писать… Несколько героев были мною списаны с лекторов… Один был очень характерный! Бывший военный, подводник, он несколько раз горел в подводной лодке, лежал на дне из-за погнувшихся рулей глубины… Он смеялся, рассказывая об этом… Я сделала его одним из героев…

Лада Баумгартен: А курсы финского языка были тоже по работе или для себя лично? И почему именно финский язык – не английский, не немецкий, или даже китайский, на худой конец, – тоже сейчас многих влечет?..

Светлана Романова: Финский язык – очень интересный, мягкий, вкусный… Грешно не знать финский, когда живешь в Петербурге. Финны мне близки – спокойные, невозмутимые, слов на ветер не бросают. Изучать язык для себя – двойное удовольствие! Вообще, приятно делать то, что хочешь, а не то, что выгодно или модно!

Лада Баумгартен: А еще акмеология в системе образования – меня это заинтересовало как раздел психологии  о достижении высшей ступени (акме) индивидуального развития. Вы прочувствовали на себе результаты от полученных знаний по акмеологии? Можете ли сказать про себя, что сегодня ваше акме – акме зрелой личности – достигло наиболее высоких показателей в деятельности и творчестве? Или у вас еще всё впереди?

Светлана Романова: Высокие показатели я достигну, когда мне исполнится лет сто! Хотя я лукавлю. На работе я – серьезный, зрелый человек, жонглирующий научными словами. Важный, исполнительный, солидный. Никакой живости, жадности к жизни, азарта, сплошная рабочая функция. Я – сухарь. Но это неправда…

Лада Баумгартен: Сформулируйте, пожалуйста, ваше отношение к жизни в пяти словах.

Светлана Романова: Игра, любовь, вдохновение, осознание, пламя.

Логин

Забыли пароль?