В конце сентября в Германии состоялся Восьмой фестиваль литературы и искусства «Русский Stil».
Каким он был, чем запомнился детским авторам, побывавшим на нем, – такие вопросы мы задали писателям – участникам фестиваля-2014, пишущим для детей.
Марина Ламбертц-Симонова, Германия. Свободный журналист, писатель, член Международной гильдии писателей.
– Вы стали финалистом в номинации «Нашим детям». Скажите, как Вы пришли в детскую литературу, почему Вы решили писать для детей?
– Это было очень давно, и я была тогда ещё очень юной, хотя у меня уже родилась дочка. Я занималась в то время сразу в нескольких питерских литобъединениях, где меня хвалили и постоянно посылали читать мои стихи для взрослых в Дом писателей, в дома культуры и кинотеатры Ленинграда и области. Особенно часто меня приглашали на выступления от Ленинградского «Общества книголюбов». Это были своеобразные концерты, в которых 1-2 поэта выступали совместно с различными актёрами «Студии киноактёра» или с композиторами, чтобы как бы немного «разбавить» их выступления. Я была тогда одной из самых молодых авторов пишущих стихи. И меня с удовольствием приглашали для участия в таких концертах, так как считали, что в отличии от постоянно «ностальгирующих и печальных поэтов-нытиков», пишущих о несчастной любви, мои стихи оптимистичны и радостны, что создаёт в зрительном зале добрую и тёплую атмосферу…
Однажды поэт Герман Гоппе, который проводил особые, я бы сказала, уникальные «поэтические пятницы» при ленинградском Доме Прессы (при очень популярной тогда газете «Смена», в которой, несмотря на серьёзные материалы и «политику», всегда было место и для поэтических подборок!) и ЛИТО при д/к Дзержинского (милиции), обронил фразу о том, что не понимает как мы, члены ЛИТО, «маститые поэты» не можем хоть раз попробовать написать стихи для… детей, особенно те из нас, кто сами являются родителями… Это впервые заронило в мою душу какое-то зёрнышко сомнения… Помнится, мне даже чуть стыдно стало, ведь у меня уже была крохотная дочурка…
Но всё же попробовать что-то написать я не попыталась (хотя писала стихи о дочке исправно, каждый месяц в свой дневник, но писала о ней, а не для неё…). Честно говоря, в глубине души я считала, что ещё не доросла до подобных «вершин», ведь писать для детей, как нам постоянно говорили, очень ответственно и гораздо сложнее, чем для взрослых. Я ведь знала, что дети не будут слушать просто из вежливости, как взрослые, у которых я действительно всегда имела успех (в тайне считая, что в основном благодаря лишь своей… внешности и молодости…). И вот однажды накануне выходных к нам на Лито пришёл председатель Ленинградского общества книголюбов и попросил, чтобы я их выручила и выступила завтра в питерском кинотеатре «Дружба» перед школьниками в программе вместе с композиторами… Он так умоляюще смотрел мне в глаза, что я не смогла отказать…
Вечер у меня был занят – я развлекалась с друзьями на какой-то вечеринке и лишь на следующий день утром поняла, что совершила… непоправимое… Да, нет я просто… пропала… До концерта оставалось всего 2 часа, а у меня не было ни одного стихотворения хоть как-то подходящего для детской аудитории… До сих пор помню, как у меня всё похолодело внутри, и душа ушла в пятки… Боже, что я наделала? Зачем согласилась так безрассудно идти на это дурацкое выступление? Как предотвратить предстоящий позор? Ведь в кинотеатр специально привезут школьников шестых, седьмых классов из разных школ, а дети в этом возрасте, как известно, отличаются особым характером и с ними даже учителям нелегко справиться, заставить умолкнуть… А тут ещё и всё «общество книголюбов» соберётся послушать и посмотреть…
В полном ужасе, просто как ошпаренная, я выскочила из дома, оставив плачущую дочурку на попечение родителей… На Московском проспекте я вскочила автобус, который шёл по самому длинному маршруту через весь город, и судорожно выхватила из сумки авторучку и тетрадный листок… Но о чём же написать, да ещё так захватывающе, чтобы даже самые ехидные семиклассники не подняли во время концерта «бучу», не освистали? Идея пришла в голову неожиданно! Оставалась всего пара дней до Международного женского праздника, и я представила себя сидящей за партой с озорным, хулиганистым мальчишкой… А ведь это было и не так уж и давно, если разобраться…
Через несколько минут в моих руках уже была пара исписанных вкривь и вкось листов, вырванных из новенькой школьной тетрадки, в каких я всегда писала свои «опусы»… Прохожие удивлённо косились на меня, особенно потому, что я сама не могла уже сдерживать смех, и по моим щекам даже катились слёзы… Одна из пассажирок предложила мне… зеркало, чтобы я на себя… полюбовалась… Картинка была действительно уморительная: оказалось, что я исписала не только тетрадные листки, но и своё… лицо: на носу и щеках красовались многочисленные следы от моей авторучки… Зато я была… спасена! Я написала стихотворение для школьников: «Что дарить девчонкам на 8 марта», и кажется удачное, раз и самой смешно «до чёртиков»!
Я решительно отказалась от заботливо протянутого мне кем-то из пассажиров носового платка и… «понеслась» дальше… Через десяток минут стопка исписанных листков заметно потолстела, ведь у меня родился ещё один «шедевр» – стихотворение под названием… «Нос», где рассказывалось о том, как «Вовка где-то повесил свой… нос…» Возможно, на крючке в школьной… раздевалке… И как все домашние его долго искали, волнуясь за Вовкину ужасную судьбу…
Автобус тем временем проезжал по Невскому проспекту мимо главных достопримечательностей нашего славного города: Казанского и Исаакиевского соборов до знаменитой «Мариинки»… Затюканные, увешанные авоськами с продуктами пассажиры толкали и пачкали восторженно зазевавшихся туристов… Кто-то поставил мне на колени сумку из которой торчала здоровенная пахнущая чесноком колбасина и… селёдка, удивлённо таращившая на меня свои глаза… И тут у меня родилось новое стихотворение-«шедевр», от которого меня снова стал распирать смех и… гордость за содеянное! А дальше – больше… Я так «завелась», что тетрадка закончилась, а у меня всё рождались новые идеи-строчки… Ох, как здорово снова ощущать себя школьницей, вернее даже школьником, потому что я почему-то писала эти стихи от имени… мальчишки… И я так вошла в эту детскую роль, что очнулась только уже снова на Московском проспекте, проведя в автобусе добрых пару часов… И только тут я поняла, что до начала концерта осталось всего… 10 минут… Так незаметно пролетело время!
У дверей кинотеатра меня уже ждали – ещё бы такая «важная» персона! Но я чуть не сбив с ног представителей почтенного общества книголюбов, помчалась в… туалет: надо было смыть «каракули» с… лица и сложить по порядку мятые тетрадные листки с моими «шедеврами»… Когда я влетела в зал, на сцене уже «царствовал» композитор Александр Морозов, и публика была уже «заведена» его песнями, которые он исполнял сам… (Тогда жизнь у композиторов была ещё не шибко роскошная, и они не упускали случая хоть чуть-чуть ещё где-то подзаработать, хотя «общество книголюбов» платило весьма скудно…).
Меня тихонько провели за кулисы, и я увидела, что зал заполнен детьми битком, а преподаватели стоят в проходах для усмирения весьма раскованных и расхлябанных в своём поведении школяров, которые умудрялись «подхулиганить» даже во время исполнения песен, а особенно когда Морозов не пел, а просто исполнял какие-то музыкальные пьески на рояле…
А что же предстояло вот-вот мне? Позор… или что очень-очень вряд ли… признание?
Морозов уже, видимо, устал развлекать школьную не очень-то усидчивую публику и тут на сцену почти вытолкнули взъерошенную и ещё не успевшую прийти в себя меня…
«Что дарить девчонкам на 8-е марта?» – почти закричала я, выскочив в зал на немеющих ногах, чтобы хоть как-то заставить утихнуть уже начавших беситься от длительного безделья недорослей… И так, на тех же громких «нотах», я продолжала своё чтение… И скоро так вошла в роль «мальчишки-школьника, озабоченного выбором подарка для… ненавистной соседки по парте», что сама, вместе с развеселившимся залом, почти… лежала на сцене от колик в животе, из-за душившего нас всех вместе, смеха… Да, именно – нас «вместе»! Потому что я чувствовала, что была с залом заодно!
Я читала одно стихотворение за другим, едва разбираясь в только что написанных мной «закорючках», а дети громко хлопали и просили ещё и ещё…
Под бурные аплодисменты я удалилась из зала и смущённая неожиданным успехом, с горящим лицом пробежала мимо журналиста, который хотел сделать со мной интервью…
Я ещё и сама не понимала, что случилось, и всё происшедшее казалось мне сном… Для меня это было буквально… вторым рождением! Я поняла, впервые в жизни поняла, что могу, действительно могу писать Стихи… Ведь, если честно, когда я прежде писала «для взрослых» я как-то не чувствовала себя Поэтом и даже стеснялась, когда меня так называли… Думая, что абсолютно не заслужила это высокое звание… Так вот, именно после этого Дня всё и началось! Я поняла, что только в стихах для детей могу по-настоящему раскрыться и обретаю себя снова в том чудесном, почти забытом мной качестве… То есть я остаюсь в них той девчонкой, какой и являюсь, оказывается, до сих пор на самом деле… И только в эти счастливые моменты мне по-настоящему тепло, уютно, весело и ничего не надо специально придумывать: я просто проживаю опять в своём собственном детстве!
Потом меня пригласили заниматься в «Мастерскую молодых детских поэтов» при Доме писателей Ленинграда, которую организовала и вела замечательная женщина и поэтесса Нонна Слепакова, и я снова… испугалась… Дело в том, что в других Лито я уже получила признание, особенно после того, как начала писать для детей, а здесь… Здесь были, кажется, настоящие «корифеи» детской литературы…
Занятия проходили в шикарных гостиных великолепного писательского особняка у Невы. В кресле, которое показалось мне троном, сидела сама Нонна Слепакова и смотрела на присутствующих острым, как мне показалось, критическим царственным взглядом, лично меня прожигавшим насквозь… Членами «мастерской» были уже известные в Питере детские поэты, а новым, неизвестным, как я сразу поняла, порой приходилось весьма туго… Нонна Менделевна никому не давала пощады в деле, которому отдала всю жизнь, и критика с её стороны была очень жёсткой… Многим новичкам, до этого считавшими себя «маститыми», приходилось покидать «мастерскую», и больше я их среди детских поэтов не встречала… Мне казалось, что они просто уничтожены, испепелены…
Нонна Слепакова слишком высоко ценила уже само право называться Детским Поэтом… И я снова показалась себе слабой и недостойной, поначалу не получая от нашей «Маэстро» никаких отзывов – меня почти не замечали… И я уже хотела было покинуть не только эту студию, но и, может быть, весь Поэтический цех, когда Слепакова неожиданно предложила мою кандидатуру для очередного выступления перед детьми…
А потом я и вовсе перестала её бояться и уже смело вступала в дискуссии в её присутствии по поводу поэтического творчества… От неё почти невозможно было дождаться похвалы и в лучшем случае она как будто не замечала слабых, по её мнению, в этом Ответственном Деле. Но когда именно она написала вступление к моей первой поэтической книжке, которая была рекомендована к печати на конференции «Молодых писателей северо-запада» (туда меня делегировали постоянно от других Лито), а потом представила мне и свою рекомендацию для вступления в профессиональный Союз писателей Санкт-Петербурга (тогда приём в эту организацию был очень престижен для молодых авторов!), радости и гордости моей не было предела. Ведь именно её оценку я считала главным признанием своего литературного труда для детей. Хотя, я занималась и в другом тоже очень престижном и замечательном литобъединении при Ленинградском «Детгизе». Там, правда, больше занимались прозой для детей, а вёл занятия в основном Валерий Михайлович Воскобойников – отличный детский писатель и добрый человек. Занятия проходили тоже в чудесных гостиных «Детгиза», расположенного на Неве, и уже сами эти гостиные и аромат только что изданных книг, выставленных в них, таили для меня какое-то волшебство и звали в сказку… Среди нас были и такие, например, замечательные детские поэты, как Миша Яснов и Сергей Махотин. Мы создавали совместные сборники, которые очень полюбились детям. Должен был выйти в свет и мой совместный сборник стихов для детей с уникальным поэтом Олегом Григорьевым, стихи которого напоминали мне поэзию Даниила Хармса. Олег и для детей писал также дерзко и остро, как и для взрослых. И сборник, конечно, был зарублен на корню» какими-то нашими «горе-политиками» и света так и не увидел, как впрочем, и сборник моих стихов для детей…
Однажды случился такой казус. Меня отправили на выступление в Дом писателей, где проходил праздничный концерт по случаю открытия какого-то энного по счёту съезда компартии Советского Союза. Направили именно меня, потому что считали, что высоким деятелям из горкома партии Ленинграда, которые будут в числе зрителей, приятнее слушать в этот день светлые и радостные стихи для детей в исполнении молодой, цветущей девушки, чем стихи каких-то взрослых «меланхоликов», в лучшем случае пишущих о … несчастной любви и разбитых сердцах… Так мне объяснили это неожиданное выступление, предоставив даже справку на работу, чтобы мне дали выходной…
В назначенное время я явилась в ярко освещённый шикарный зал, переполненный гостями, самые «высокие» из которых сидели в первых рядах. Я вышла на сцену под аплодисменты: в коротенькой юбочке на бретельках, скромной блузке в горошек и с «хвостиками» из волос на голове. Словом, пай-девочка, почти школьница, и начала читать стихи…Я знала, что всем очень нравились мои стихи о кошках, которых у меня было написано сотни.. .И я абсолютно без всякой задней мысли звонко продекламировала:
Мыши, мышки и мышата Дни и ночи напролёт, Выбирали делегата На большой звериный слёт!Я слышала, что в зале заёрзали, но приняла это на счёт того, что мои стихи так интересны публике, что люди из задних рядов хотят просто получше меня разглядеть…
И продолжила ещё громче и с большим выражением:
Вскоре ясно стало слишком: Как хвостами не крути, Ни одной достойной мышки Средь мышей им не найти! Эта – тихая, как мышка! Эту… сманят и коврижкой… А по той – такой неловкой – Просто плачет… мышеловка!Я честно старалась во всю зажечь эту разжиревшую публику и так вошла в роль, что беспрестанно показывала на кого-то пальцем, целясь в толстые выдвинутые вперёд животы партийных деятелей из первого ряда… Я имела ввиду, конечно, мышей, собравшихся в моём стихотворении на собрание, а…
Зрители просто падали с мест от смеха и… ярости!
Я слышала, что из-за кулис кто-то зовёт меня и даже, кажется, тянет за юбчонку, чуть не оставив меня голой на сцене… Но движение и охи-вздохи в зале только ещё больше завели меня и я дочитала до конца:
И решил народ… усатый, Если дело Так идёт, То мышиным делегатом Быть достоин только… кот!На этот раз своей мишенью я выбрала какого-то усача из первого ряда, на котором были, кажется, генеральские погоны… Зал буквально взорвался! Кто-то с хохотом аплодировал, а кто-то… Но меня, ещё не понимавшую, что стряслось, уже выводили из Дома писателей задними ходами… А парочка знакомых журналистов жали мне руки и приговаривали: «Ну даёшь, девчонка, это надо ж, как ты их… И как же ты на такое решилась? Ну не сдобровать тебе, Маринка! Не видеть теперь тебе, как своих ушей, никаких сборников!» Многие, даже из близко знавших меня, решили, что я специально написала этот «памфлет» по случаю партсъезда, и никто-никто не верил, что у меня даже в мыслях не было ничего подобного, и я просто случайно прочитала этот детский стишок…
Позднее мне рассказывали, что после моего выступления началась «буча». Директору Дома писателей могло бы сильно не поздоровиться, хотя он и утверждал, что это просто детские стихи… Но тут один из деятелей обкома партии, приехавший из Москвы, заявил: «Ну, конечно же, друзья! Это просто отличные детские стихи из цикла «кошки-мышки»! Мой внук их, кажется, в «Мурзилке» давным-давно нашёл и наизусть вызубрил! Так что эту Марину Симонову и её стихи я знаю, как будто лично.Мой внук почти все её стихи про кошек знает из газет и журналов! А здорово всё-таки всё совпало – я так чуть от смеха не помер, когда она на нашего усатого вояку пальцем ткнула! Давайте лучше с этой девчонкой… лимонадом чокнемся в фойе!»
Но меня уже и след простыл… правда, не по моей воле. А дело это таким образом замяли, хотя местные наши юмористы стали смотреть на меня с… завистью… Такие «конфузы» с моими безобидными детскими стихами случались ещё не раз. Например, когда в рукописи моего подготовленного к печати сборника «В зоопарке» «политики» углядели такой, например, «компромат», как стихотворение «Лев»:
В этой клетке лев сидит И на публику глядит. А в глазах у льва печаль: Льву людей ужасно жаль – Тех, что много дней подряд За… решёткою стоят…Конечно, сборник света так и не увидел… Хотя, когда я это стихотворение писала, клянусь, даже не думала об аналогии с советскими… политтюрьмами и заключёнными в них невинно людьми, которых даже льву жалко…
Это мне объяснили позднее, не веря, что я не кривлю душой, утверждая, что просто «подсмотрела» свой сюжет для детского стихотворения в зоопарке… И вовсе не по аналогии с Олегом Григорьевым, который в стихах для нашего с ним общего поэтического сборника написал про обезьян, кажется, так:
Наши предки, ваши предки На одной качались ветке, Только… прутья… редки…Что тоже послужило одним из оснований для «зарубки» сборника…
Самое интересное, что потом судьба сложилась так, что Олег Григорьев умер, и годы спустя целую коробку со сборниками его замечательных острых стихотворений попросили отвезти в Германию для книжных магазинов именно меня…
Ну а когда я уезжала на постоянное жительство в Германию, именно по инициативе Нонны Слепаковой в Доме писателей устроили «Кошачий вечер» – вечер, посвящённый в основном… прощанию со мной… Ведь больше, чем я, тогда никто не посвящал столько произведений кошкам…
На этом вечере, где присутствовали и другие писатели, и телевидение торжественно передавало как Талисман, маленького сиамского котёнка – сына моего знаменитого сиамского кота Бэмби новым хозяевам, а Нонна Слепакова неожиданно произнесла очень тёплую речь обо мне, напутствуя на дальнейшее творчество для детей и веря в мои большие возможности в этом направлении…
К сожалению, я не знала тогда, что эта наша встреча будет последней, и Нонна Слепакова скоро уйдёт из жизни, как и другая моя добрая, но тоже очень строгая наставница – самая-самая первая – поэтесса Елена Андреевна Вечтомова, у которой я начинала делать первые поэтические шаги… А ведь это она разглядела в очень стеснительной девчонке поэтические задатки и буквально заставила меня впервые читать стихи на «поэтической пятнице» при «Лениздате» – крайне строгом и суровом месте, где тогда многие из начинающих оставили свои буйные «головы на плахе».
А мои стихи, которые я просто в диком страхе и под нажимом прочитала, впервые не просто расхвалили (а там были многие уже известные поэты – настоящие «зубры», но и немедленно рекомендовали для печати и напечатали в первую же субботу на первой странице известной Ленинградской газеты с комментарием самого грозного Германа Гоппе, предрекавшего мне большое поэтическое будущее…) Что было для меня просто великим Началом! Хотя устроив для старших «собратьев по перу» настоящую пирушку в баре известного питерского отеля на свой первый в жизни «гонорар», я долго боялась писать и читать новые стихи, боясь, что не оправдаю оказанного мне высокого доверия…
И я очень-очень благодарна до сих пор и этим двум замечательным женщинам-поэтам, и Герману Борисовичу Гоппе за мою сегодняшнюю жизнь в творчестве!
Конечно, среди других поэтов, оказавших влияние на меня как детского литератора (и сегодня я ещё немного стесняюсь высокого слова «Поэт») надо упомянуть ещё и… Агнию Барто. Однажды мы с маленькой дочкой отправили ей по почте на адрес Дома писателей Москвы нашу совместную рукописную поэтическую книжечку со стихами (дочка Вероничка уже с 3-х лет сочиняла стихи и песенки и пела под собственный аккомпанемент на гитаре). У Барто, кажется, был юбилей. Если честно, то мы с дочкой абсолютно не рассчитывали на ответ от Агнии Львовны, а просто очень любили её творчество. И вдруг почтальон принёс нам бандероль, в которой была книжечка Барто с автографом и высокой оценкой нашего творчества в отдельном письме. Она писала, что я обязательно должна и дальше писать стихи для детей и стать известной… детской поэтессой… Я тогда, помнится, даже заплакала от счастья… И долго не могла писать детские стихи вообще, так как считала, что она меня просто переоценила, и я теперь не имею права её разочаровать… На конверте стоял домашний адрес любимой нашей писательницы, на стихах которой мы выросли и, можно сказать, учились… говорить… И я теперь могла написать ответ лично ей и послать свои новые стихи, если когда-нибудь решусь писать снова… Но уже через несколько дней мы услышали по радио сообщение о том, что её… не стало…
Это означало, что письмо нам Агния Львовна писала (оно было от руки!) уже будучи смертельно больной… Я долго хранила белый листок с её словами и эту книжечку, и когда они куда-то исчезли при переезде, моей печали не было предела…
Когда я пишу о том, как стала писать для детей, то не могу не упомянуть с благодарностью и ещё одного важного «человека», оказавшего влияние на моё творчество – моего… кота Бэмби и его напарника, вернее напарницу – крыску Дульсинею… Именно кот Бэмби стал первым героем моих произведений о кошках, в том числе, с «человечьим лицом» (он вообще достоин целого романа, который я обязана когда-то написать!), впрочем, как и моя самая первая крыса – замечательная подруга – моя, моей дочери, родителей, а ещё собаки и кошек, для которых всегда хватало место в нашем доме, даже когда мы жили в… однокомнатной квартирке…
Ну а после того самого первого выступления перед детьми, о котором я рассказала выше, меня стали приглашать и на многие другие «детские концерты». А я уже тогда написала много стихотворений на «кошачью» тему. И тоже совершенно… случайно… Однажды ко мне домой приехали фотографы (у нас в доме часто фотографировали моих питомцев и делали сюжеты для телевидения). Но эти фотографы, поснимав моих кошек, попросили написать 3 разных четверостишия для огромных, очень модных тогда календарей с «физиономиями» всеобщих любимцев. Я долго это дело откладывала, но потом вдруг села и за один присест написала не три стишка, а.. .тридцать… А дальше – больше! Потом эти люди укатили в Америку, и я слышала, очень выгодно продавали партии календарей с моими кошками и стихами о них… А вот я осталась с… носом… Как это было часто! И тогда я решила: а почему бы не привлечь моих друзей кошек к выступлениям? Но многие мои питомцы боялись шума городского, зато Бэмби, которого мы спасли от гибели, и Крыска – часто сопровождали меня на прогулках уже с раннего их детства. Так сиамец Бэмби и крыса Дульсинея, сидящие даже в общественном транспорте у меня на плечах (без всяких корзинок!), стали моими спутниками и живыми «иллюстраторами» моих стихов на концертах! Конечно, дети всех возрастов принимали четвероногих красавцев на «Ура!», а мне самой предложили даже вести детское литобъединение при «обществе книголюбов» за небольшую оплату. Ко мне в Лито приходили дети не только «пишущие», но и просто «интересующиеся» – и все-все вскоре начинали сами писать стихи, сказки, рассказы… Были очень довольны и педагоги, и родители, ведь увлечённые дети даже стали лучше учиться и больше читать… Мы вместе выпускали рукописный журнал с рисунками и произведениями детей разных возрастов, и даже ставили совместные спектакли, пока общество книголюбов не закрылось из-за каких-то, как говорили, финансовых неурядиц…
Стоит, наверное, под конец вспомнить и ещё один случай, который, как и многое в моей жизни, каким-то образом впервые предопределил мою судьбу в плане занятий поэзией.
На Невском проспекте в Питере есть знаменитая «лавка писателей». Сейчас её сильно переделали, а тогда в старый, любимый питерцами книжный магазин приходили толпы.
Мне было всего 4 года, но я хорошо помню тот день. Мой папа, который сам писал стихи – в основном острую сатиру для стенгазеты, от чего не раз страдал на работе, привёл меня в «лавку писателей», где у прилавка было полным-полно людей. А я тогда уже сама читала книги – заслуга папы! – и писателей боготворила, считая просто… небожителями…
Оказалось, здесь только что читали свои стихи поэты Сергей Давыдов и Виктор Соснора (я хорошо запомнила эти имена!). И теперь люди стояли в надежде получить автограф на новеньких, продающихся здесь книжечках этих авторов, тогда очень уже известных.
Но мы стояли позади всех, и книжечки приобрести не успели – они закончились. Но папа поднял меня высоко над толпой, и я впервые увидела «настоящих поэтов», которые показались мне огромными дядищами… Они приветливо заулыбались, достали откуда-то из портфелей свои книжки и, размашисто на них расписавшись, протянули очень смущённой всеобщим вниманием мне: «На, малышка, на добрую память! А вдруг… вдруг и ты когда-нибудь в далёком будущем и сама станешь Поэтом? И вспомнишь нас, стариков, добрым словом!» – сказал Давыдов, а Соснора серьёзно добавил: «Ты посмотри-ка, Серёга, если нас уже в таком возрасте, как эта синеглазая малютка, читают, то не пора ли действительно заняться творчеством для детей?» И я вдруг к удивлению окружающих громко подтвердила: «Пора! Пора!» И все захохотали к моему дикому смущению. А Давыдов, просмеявшись, добавил: «Я же сказал, что эта девчонка особая, и она наверняка сама будет Поэтом!»
– На какую целевую аудиторию Вы ориентируетесь? Кто обычно Ваши первые читатели/слушатели: знакомые, родные, дети, внуки или интернет-аудитория? Где можно ознакомиться с Вашими произведениями?
– Когда я пишу стихи для детей просто по неожиданному вдохновению, то обычно сама вдруг перевоплощаюсь в ребёнка какого-то возраста – всегда, причём, разного, и значит, ориентируюсь на саму себя: совсем маленькую или чуть побольше, или уже совсем большу-у-ущую… И тогда я вижу (и слышу) подобного себе «оппонента» – подружку или даже – забияку парнишку, и «мы» чаще там, в моих стихах, такие все весёлые, любознательные, но иногда всё же… грустные и потерянные… Если же я пишу о животных то тоже, что уж там греха таить, порой перевоплощаюсь в них… Влезаю даже довольно легко в их шкуру… Они ведь у меня всё равно всегда мои «младшие братья», хотя иногда порой и «старшие» – мудрее меня, быстрее, сильнее, и я сама учусь у них, в том числе, глубоко чувствовать и сопереживать… И поэтому никогда не обижаю. А если дома приходится наказывать одну из моих кошек (у меня их 4!) за серьёзную провинность, то делаю это скорее «понарошку», иначе сама потом переживаю больше неё…
Если же пишу стихи для детей по «спецзаказу», то есть к какому-то специальному конкурсу, к особой дате, дню рождения – начинаю первые две строчки, как я сама, взрослая, но тут же «скатываюсь» (ну просто как с горки!) в детство, в тот возраст, для которого пишу, и меня несёт без остановки, пока я не оказываюсь малышом-трёхлеткой или солидной влюблённой в соседа по парте семиклассницей… Если же вдруг в рифму попадает какое-то слово «не того возраста», сразу это чувствую, как будто сама ребёнок – и оно мне чужое, чуждое и непонятное… Всё это чувствую и в стихах многих авторов, пытающихся писать для детей, и сразу перестаю им верить… То есть захлопываю наглухо такую книгу. И понимаю, что ребёнку лучше «поговорить» с кошкой или послушать рассказ птички, чем такие детские стихи или рассказы читать или слушать…
Раньше моей первой читательницей была дочка. Она была очень строгой читательницей, ведь сама с раннего детства стихи и песни писала, да ещё и в ЛИТО при газете ленинградской занималась, и рисовала много лет в студии при «Эрмитаже», и т.д. Так что опыт у неё был побольше, чем у меня… И она могла судить об искусстве!
К моему огромному сожалению, внукам читать свои стихи не могу, а только перевожу смысл, потому что они не знают русского языка… Вот такая ирония судьбы: «сапожник без сапог»! Хотя для каждого из них (трое мальчиков у нас растут!) я в течение многих лет писала особые стихи, названные мною «Дневник Малыша», где каждый месяц в стихах описывала (в основном с юмором!) достигнутые ими успехи… Хотя эти стихи, скорее, для мам, пап, бабушек, дедушек – причём, думаю, для всех, а не только для тех, у которых как у нас, растут рядом Никита, Флориан и Доминик… Смысл этих стихотворений в том, чтобы «понимать язык» своих детей, замечать и ценить каждое их движение, жест, слово… Собирать по крупицам важнейшее о самых дорогих, растущих рядом людях… Очень надеюсь, что и наши детки, когда вырастут, хотя бы выучат язык мамы и бабушки и сумеют увидеть себя со стороны (все этапы своего роста!), улыбнутся и никогда не расстанутся с… «ребёнком внутри себя», а значит, как и все мои читатели, будут всегда чуткими, добрыми и внимательными людьми.
Правда, вот старший внук Никита, которому только что «стукнуло» 14, уже даже пишет картины к моим стихам и песням после того, как я их ему перевела на немецкий язык подстрочно… Иногда он понимает даже «второе дно» моих стихов, каким-то свойственным творческим натурам «шестым чувством», рисуя так верно то, что мне не удалось полностью передать словами, и я удивляюсь тому, как глубоко (даже глубже заложенного мной смысла!) он понял это произведение… И мы планируем с ним теперь даже издать, может быть, совместную книжку с моими стихами и песнями и его рисунками к ним. Будет здорово, если это осуществится! Но наверное, нужны спонсоры. Книга с картинками – это очень дорого.
Моя дочка, когда была маленькой, тоже рисовала картины, например, к моим стихам о кошках – и это у неё так здорово получалось!
А ещё мои произведения с удовольствием читает моя мама, правда, больше, когда они уже где-то напечатаны. Она вообще очень много читает и часто вдруг приносит мне какой-то журнал или газету с моими стихами или прозой, о которых я даже не подозревала, что они напечатаны.
Перевожу я свои произведения, в том числе и детские, и мужу-немцу, и он слушает внимательно, высказывая мнение, в том числе, и о стихах для детей, что мне тоже очень-очень дорого.
К сожалению, я до сих пор не могу собрать вместе хотя бы большую часть своих работ для детей ни на сайтах, ни в книжках. (Хотя когда что-то публикую в интернете, получаю замечательные отзывы). Всё не хватает времени. Слишком за многое хватаюсь сразу, всё хочется охватить необъятное… А ведь где-то в глубине души понимаю, что именно написание стихотворений для детей – это моё главное дело! Это то, в чём я хорошо разбираюсь, что остро чувствую, что умею и могу, и где по-настоящему всё ещё так и не раскрылась… Буду торопить ребёнка внутри себя (как строгая, но добрая и мудрая мама!), чтобы в следующем году постараться сделать более серьёзные шаги в этом, таком родном и близком для меня направлении.
Но дело в том, что невозможно выпускать книги для детей без хороших рисунков, хорошей бумаги, особого замечательного дизайна! Но такие книги очень дороги и мне не по карману оплатить их самой, а у издательств тоже нет достаточно средств на новых авторов. Вот и переиздаются в тысячные разы книги детских классиков, которые всем хорошо известны, вызубрены наизусть просто до «чёртиков», до оскомины… И дети вынуждены топтаться на месте, и родители… Хотя я уверена, что если бы издатели работали постоянно, например, со мной, то лично я могла бы действительно «свернуть горы», воплотить в жизнь любые замечательные «проекты» – ведь меня только чуть-чуть разжечь надо и дать увидеть «свет в конце тоннеля… То есть, что действительно будет сделана Важная, Нужная, Красивая Книга Для Детей…».
– Ваши впечатления от фестиваля этого года, дал ли он Вам что-то кроме наград?– Впечатления у меня очень хорошие! Стоит ли повторяться о «роскоши человеческого общения», которую такие встречи предоставляют? А эта «роскошь» для пишущих людей имеет ещё и особый «шик»! Особую ценность! И, конечно, здорово, если у «собратьев по перу» есть возможность приехать лично и пообщаться, а не просто получить призы по почте. Ведь все пишущие люди отличаются от людей «нормальных» особой впечатлительностью, тонкостью ощущений и для них зрелищные мероприятия происходят не в одном, а во многих «измерениях», любые поездки, а особенно на фестивали, им необходимы, как воздух! Очень важно выступить в кругу «коллег», «знатоков» писательского дела, других послушать, ощутить именно в этом кругу жар… медали у себя на груди и грамоты в руках, больше привыкших к перу… Так что встречи «живьём» для нас незаменимы! Но, что поделаешь, если это не всегда возможно… Жаль, очень жаль! Но об этом я уже написала в своих песнях, посвящённых «Русскому Стилю»:
Фестиваль «Русский стиль» – Не простой фестиваль, И кто не был на нём, Тех мне искренне жаль! Вас, друзья по перу, будет нам не хватать! Эту песню не сможете нам подпевать!