Первый опыт на литературном поприще чаще всего бывает неудачным, даже если его предпринимает не молодой человек, а зрелый и результативный в иной профессиональной области человек.
Случается и так, что тот же первый опыт, напротив, удается, и следующие произведения лишь подтверждают таланты автора. Это редкий счастливый случай. Обычно автор идет к своей главной удаче по тернистому пути провалов и даже личных трагедий. Пройти этот путь в состоянии не всякий. Тут требуются воля, терпение и несокрушимая вера в себя.
Но обыкновенно жизнь всё же упрямо доказывает, что удача отворачивается от скороспелых творцов, будто дала им всего лишь один шанс, да и то явно поторопилась с этим. Чаще всего это случается с молодыми, даже юными, сочинителями. Они вдруг получают призы, тиражи, общественное признание, но рано или поздно обнаруживают не столько исчерпывание литературных и композиционных способностей и талантов, сколько полнейшее отсутствие житейского, личного, опыта и острой, реалистичной, сюжетной фантазии. Их очередные произведения нередко становятся досадным, не самым удачным со всех точек зрения, вполне откровенным перепевом классических или просто чужих, включая зарубежные, более или менее известных авторских работ. Это уже постыдный плагиат мысли.
С писателями старшего возраста, даже если они только-только начинают свой творческий путь, это случается реже, хотя тоже никто не застрахован от подобного. Реже – потому что старшее поколение успевает усвоить некие непременные правила поведения в профессии, соотнести в своей жизни принципиальную разницу причин и следствий предпринимаемых ими действий, объективных социальных явлений, политических катаклизмов и просто не взять на себя подобного рода ответственность. Они видят, а, точнее, угадывают те самые разрушительные последствия. Выше, разумеется, и их начитанность, основа которой покоится на классичности и обязательности (фактически отрицаемой ныне) их среднего, а затем и высшего образования. Хотя в последнем, порой, бывает, что и нет необходимости. Но без личной образованности и умения анализировать жизнь во многих ее проявлениях все же никому не обойтись. Из ничего ведь ничто и не произрастает.
С молодыми людьми дело обстоит хуже. Наивное ощущение, что ответственность никогда не наступит, потому что она может прийти лишь в старости (а ее у них, разумеется, не будет вообще и никогда!), толкает их на не слишком осмотрительные поступки в профессии. Кроме того, многие полагают, что талант спишет всё. На войне, мол, как на войне.
Влияние на любого автора оказывают, в первую очередь, уровень его образованности, источник житейских знаний и начитанность. Об этом только что сказано. Но ведь и не последнюю роль играет нравственность, как некое следствие общественного и домашнего воспитания. Однако нравственность все же, как цвет глаз: какой Бог дал, такой и останется до смерти. К этому самым роковым образом добавляется массированная медийная агрессия, выраженная в сериальном телевизионном кинематографе, приносящем удачливым персонам и известность, и материальный достаток. Добавить нескончаемый поток легких, пошлых, почти бессмысленных книжонок и поверхностных сценариев, и картина становится почти исчерпывающе полной. Противостоять всему этому способен далеко не каждый.
Именно по этой причине книжные развалы и заявки на сериалы в телекомпаниях полны дурной продукцией, а вдруг появившиеся скороспелые писательские и сценарные имена почти сразу уходят в глухое прошлое, так и не ставшим для них настоящим и более или менее постоянным.
Есть в писательской сфере еще один опасный и крайне вредный компонент, который способен даже талантливого автора превратить в рутинного ремесленника-временщика. Это издательская политика многих крупных компаний, захвативших рынки и основные стенды на важных книжных ярмарках. Они диктуют свои коммерческие условия, сформированные людьми неглубокой культуры и низкой образованности, называющими себя коммерсантами или торговцами книжным товаром. Они настойчиво убеждают директорат издательств и состоятельных учредителей в том, что хорошо знают рынок, чем его накормить и удовлетворить. Результатом этого становится заметное падение общего интеллектуального уровня на том же рынке в творческой писательской среде. Не талантливое произведение, не его волнующая изящность и прочие специфические, но и обязательные, литературные достоинства первичны, оказывается, в таком деле, а точный расчет в продаже, который исходит из таких низменных, хладнокровных аргументов, как интеллектуальная и культурная неосведомленность массового покупателя и коммерческая оптимальность конкретного издания. Без этого, последнего, разумеется, не обойтись, но только с этим одним и не выжить. Это как если первичной в электронных медиа становится реклама, а не тот творческий контент, к которому она должна быть «пристёгнута» и в соседстве с которым отыграть свою единственную роль – продать или купить рекламируемый товар. Сама по себе она никому не нужна и не интересна, цена на нее равняется нулю.
То же самое происходит на издательском рынке: сугубо коммерческие, по своему уровню, произведения не могут быть самодостаточными. Они лишь средство заработка, источник дохода издателя. Не более того. В портфеле издательства должны присутствовать истинные талантливые работы, которые не призваны быть востребованными серой массой покупателей, но непременно оставят свой след в литературе вообще. Они привлекают внимание профессионалов от литературы, изысканную читающую публику, критику, интеллектуалов. Они, и только они, составляют имидж издательства, украшают его интеллектуальный профиль, делают его равным среди равных на этом очень особенном рынке искусств. Они затратны, потому что не продаваемы также легко, как дешевое и пошлое эрзац-сочинительство, но без них нет самого издательства и нет респектабельности бизнеса. Они тот самый риск, который легко просчитывается и планируется, но без них и золотой бокал «шампанского», вырученного издателем за счет литературных подделок, будет фальшивым, просто шипучкой со лживой этикеткой.
Сейчас даже невозможно себе представить творческую судьбу Льва Толстого, Федора Достоевского или Ивана Тургенева, попади они в наши дни. Думаю, им бы предпочли другие имена, куда более продаваемых авторов на нынешнем не слишком рафинированном книжном рынке. А заметили ли бы прозаика Бориса Пастернака? Прочитал ли бы его нобелевский роман до финала редактор или платный анонимный рецензент издательства? Не написали ли бы рецензию-приговор о том, что тема о трагической жизни какого-то там доктора со странной фамилией Живаго не будет востребована примитивной аудиторией и не составит требуемых прибылей? Скольких же таких отбросили? Может быть, тоже будущих и не состоявшихся по этой, в том числе, причине нобелевских лауреатов? Сколько гениальных произведений, могущих составить славу нашей национальной литературе, задохнулись в пыли обшарпанных писательских столов? Сколько их похоронено заживо? И не только талантливых трудов прозаиков, но и великой поэзии, впечатляющих работ славных драматургов.
Это всё, что сказано выше, довлеет над одарёнными авторами, не способными чаще всего противостоять массовому сознанию потребительства как покупателей, так и торговцев. Отсюда и литературная нищета на книжных полках, отсвечивающих лишь яркими безвкусными обложками грошовых произведений серийного качества. Конечным результатом этого, а мы уже вплотную к нему придвинулись, станут патологические изменения в самой природе литературного творчества, особенно, в области прозы. Необходимость в чтении печатных и даже электронных текстов у последующего поколения отпадет окончательно, останутся востребованными лишь простейшая форма комиксов и примитивных, предельно кратких аннотаций классических произведений. Это непременно скажется на авторских амбициях будущих молодых писателей, с некоторых особенностей творчества которых и начался разговор. Пока еще слабые способности противостоять этому сохраняются у старшего поколения, познававшего мир по классической литературе и по собственному опыту, в котором, в период их интеллектуального созревания, не было ни электронного, ни, тем более, цифрового кода «реальности». Однако осталось не более десятка лет, когда это поколение уйдет в историю самым естественным образом, не оставив творческих наследников.
И вот тогда анализ скороспелости и поверхностности произведений авторов, их беззастенчивый плагиат и быстрый уход с литературной сцены станет окончательно неуместным, потому что иных авторов уже просто не будет. Останется одна лишь алчная коммерческая и угодливая политическая цензура в издательствах, стоящая ровно столько, сколько торговая реклама без обязательного и необходимого для себя места. Иными словами, стоимость – ноль.
Андрей Бинев, журналист, писатель, член МГП