Анна Харланова: Всем добра и трезвых грузчиков

Анна Харланова (настоящее имя А. П. Чернышева). Писатель, член Союза российских писателей. Живет в России.

Лада Баумгартен: Часто бывает, что семейные традиции переходят от родителей к детям. Так становятся потомственными, например, архитекторами, актерами или же сталеварами. А вот вы, Анна, родились в семье врачей. И неужели никогда не хотелось отправиться по стопам родителей? Почему вы выбрали литературу?

Анна Харланова: В детстве я была уверена, что стану врачом, в идеале врачом-космонавтом. Почти все в моей семье – медики, включая двоюродных братьев-сестер. Дедушка – одаренный хирург, его приглашали работать в Москву, но он предпочел остаться в селе Доброе, так как не мыслил своей жизни без пасеки, леса, рыбалки. Дед позже работал оперирующим лором, был главным врачом районной больницы. Привычным делом были обсуждения за ужином сложных заболеваний, интересных случаев из медицинской практики, вскрытий, на которых отцу частенько доводилось бывать, одно время он был главным неврологом липецкой области. Наравне с художественными книгами я читала медицинскую энциклопедию и другие книги по медицине. Уверена, доктор из меня получился бы компетентный! Но в 90-е годы в России что-то нехорошее стало происходить в сфере медицины. Не буду углубляться в этот вопрос в рамках интервью, но родные отговорили меня от профессии врача. Отец потом сожалел: мы до сих пор не уверены, что решение было правильным. Я с отличием окончила липецкий Политех, очное отделение физико-технологического факультета, стажировалась на заводе, этот опыт пригодился мне и в художественной литературе, и в написании книги на заказ для одного подмосковного завода, мне не составило труда вникнуть в особенности их производства и найти общий язык с сотрудниками. Однако работать по специальности я не стала, не моё.

Лада Баумгартен: В 13 лет вы написали первый роман. Это невероятно! О чем он был, расскажите? Видел ли его кто из вашего окружения, читал? Если да, то как отнеслись к подобному эксперименту?

Анна Харланова: Роман – это я, конечно, громко сказала, подразумевая не объем, а тему, это был любовный роман, гремучая смесь Анжелики, маркизы ангелов, и Тесс из рода Дэрбервиллей, книги я прочла практически одновременно как раз в том возрасте. Детали не помню, тетрадка потерялась при переезде, надеюсь, никто этого не читал. Моя бабушка Аня легко рифмовала, на ходу сочиняла сказки. Отец в юности писал стихи. Так что никого не удивляла моя тяга к творчеству. Надеялись, само пройдет, как ветрянка.

Лада Баумгартен: Есть такое понятие «творческий сон». Многим великим творцам, безусловно, известен этот фонтанирующий источник вдохновения. Во сне музыкант слышит звуки, математик решает уравнения, а поэт видит стихи. Вот и вы как-то обмолвились, что сны влияют на ваше творчество. Расскажите об этом поподробнее, как это происходит?

Анна Харланова: Лада, чаще, конечно, наоборот, творчество влияет на сон: он пропадает! Когда идет творческий поток, я страшно не высыпаюсь. Но и сны влияют на творчество, несомненно. Сны часто вижу яркие, красочные, полные физических ощущений, эмоционально окрашенные. Не зря моя героиня в повести «Фиолетовый апельсин» размышляет: «Может, во сне-то и проходит настоящая жизнь? Это ведь никто не может знать наверняка, правда? Ведь не может, так?»

Лада Баумгартен: Знать не может… Жаль, что нередко сложно вспомнить сон, его проанализировать, и уж тем более запечатлеть что-либо из увиденного. У вас есть какая-то методика по запоминанию снов? Может быть, практикуете осознанные сновидения? Известно, что древние сновидящие утверждали, что нужный сон, в  том числе творческий, можно вызвать. Схема не так уж и сложна. Как говорится, было бы желание. Рекомендация такова: определить «место покоя»; кратко выразить намерение; максимально расслабиться; проговорить установку, сосредоточиться на ней; визуализировать и, наверное, самое главное – поверить в возможность и просто заснуть. Как вы относитесь к этому утверждению? Не из мира ли фантастики? Возможно ли? Есть ли у вас подобная практика?

Анна Харланова: Как интересно! Надо попробовать. Было такое, что мне снились стихи, я записала их ночью, неплохо получилось. Но это случайность, на поток не поставлено.

Специально я ничего не делаю, сны часто помню. Случалось попадать в один и тот же сон, в продолжение, спустя значительное время. Бывает, что я во сне могу управлять сюжетом, может, поэтому и не люблю компьютерные игры. Никакая виртуальная реальность, а также замутнение сознания веществами мне не нужны! Мне снов хватает.

Лада Баумгартен: Были ли сны, которые вас удивили? Легли в основу каких-либо ваших сюжетов? Если да, расскажите о них.

Анна Харланова: Да, такое случалось. Особенно мне запомнился сон, который стал основой моей жизненной философии, а также вдохновил на написание авантюрного романа «Угол радости». Качеством текста я не довольна, стоит над ним поработать, но сюжет любопытен. Может, стоит озвучить его на питчинге в Грузии?

Лада Баумгартен: Почему же нет, попробуйте обязательно! Анна, вы окончили Литературный институт, а потом почти десять лет пытались не писать? Почему? Как-то не логично…

Анна Харланова: Да, параллельно с Политехом я заочно училась в Литературном институте им. Горького, это были счастливые пять лет, я была в своей стае. Кстати подобные вдохновляющие моменты переживаю во время фестивалей, которые проводит МГП, это точное попадание в свою среду и стало основой моей любви к «Русскому Stil-ю». Мне было 19 лет, когда я поступила в Лит. Жизненного опыта – кот наплакал, требования к себе завышенные, самокритика на высоте. Подвел комплекс отличницы. Я осознала, что не гений, и решила не пачкать зря бумагу. Вышла замуж, у меня двое детей. Стихи все равно прилетали, я записывала их на обрывках газет, многое потеряно, я не собиралась возвращаться в литературу. Работала фотографом и менеджером по рекламе. Все было хорошо, но присутствовало ощущение, что живу не своей жизнью. Вне литературного общения чувствовала себя одинокой. Знакомые и не догадывались, что я умею рифмовать строчки. Мое чувство юмора не понимали. Жила-выживала, внешне благополучная. Родных устраивал мой образ жизни, приличная жена и мать, как все, серая мышь, для которой важно не выделяться и жить в своей норке. Разумеется, когда-то должен был произойти бунт, срыв, революция!

Лада Баумгартен:  В результате стихи прорвались наружу. Честно, вы испугались, обрадовались? В 2015 году выходит ваша первая книга «Стихи из кладовки». Это, как я понимаю, результат того самого стихо-прорыва? А почему из кладовки?

Анна Харланова: Я была в таком состоянии, что могла радикально изменить свою жизнь, тогда близкие пострадали бы. К счастью, обошлось малой кровью. Муж принял все изменения в моем образе жизни, смене круга общения, отпустил на фестивали, и, благодаря этому, мы вместе уже много лет. Для начала я одна уехала в Тайланд, эта поездка помогла мне раскрыться, сбросить старую кожу, принять себя и осознать свою жизненную задачу. После возвращения стихи хлынули таким потоком, что пришлось прятаться от собственных детей в кладовке и записывать. Так появилась книга «Стихи из кладовки». Многие говорят о несоответствии названия и содержания, мол, стихи вовсе не пыльные, а свежие и эмоциональные, но для меня кладовка – от слова клад, в этом контексте все верно, логично. Что я чувствовала в тот период? Освобождение. Счастье. Оказалось, что самое большое счастье для меня – счастье названности. Я рассуждаю об этом в рассказе «Молчание»: «…всё время испытываю много эмоций. Когда им становится тесно – сочатся, льются, выплёскиваются слова, стихами, прозой, короткими фразами. Чем они точнее, тем острее наслаждение, самое большое счастье, известное мне – счастье названности».

Лада Баумгартен: Анна, сколько времени вы посвящаете литературному труду?

Анна Харланова: Я лентяйка, каких поискать. Литература для меня не труд – а праздник. Бывает, полгода живу в буднях, а случается – «праздную» каждый день. Но если не пишу в какой-то период, это не значит, что процесс остановился, ведь я коплю впечатления. Они выплескиваются то стихами, то прозой, то детскими историями.

Лада Баумгартен: При столь немалой загруженности: семья, дети, сочинительство вы еще успеваете путешествовать и при этом каждый раз радуете поклонников вашего творчества видео-стихами, которые сами же и записываете во время поездок. То есть, я правильно понимаю, что ваш стихо-поток не иссякаем? Что становится основной темой для стихотворений? Где выставляете ваши лирические зарисовки?

Анна Харланова: Видео-стихи есть в ютюбе. Я начала записывать их три года назад на Камчатке, в краю вулканов и медведей. Есть видео из разных стран, но особенно запомнилась съемка в Пушкинском музее в Москве, бабушки-надзиратели куда-то звонили, волновались, то ли им стихи мои не нравились, то ли раздражало, что я повернулась спиной к шедеврам. Темы? У меня немало любовной лирики, стихотворений о природе, о русской деревне. О путешествиях пишу очерки, их публикуют в местных журналах.

Лада Баумгартен: Какую оценку вы поставите себе как поэту? Почему?

Анна Харланова: Я просто человек, надеюсь, хороший. Поэт ли вообще? Да еще и оценку?.. Скажем, пишу стихи, точнее они сами пишутся, я встречи с ними не ищу. Что приходит – записываю. Раз меня прислали в этот мир вот с таким уровнем таланта – поблагодарю и буду жить, как умею, стараясь отращивать чувство юмора, нести добро, помогать просящим. Ответ будет скромным: как поэт я бесценна!!

Лада Баумгартен: Что для вас любовь и какое место вы ей отводите в творчестве?

Анна Харланова: Бог есть любовь. Смысл жизни – любовь. Цель творчества – нести добро и любовь. Лямур-мур-мур, одним словом!

Лада Баумгартен: Ваши планы на будущее: что-то написать, издать, куда-то поехать?

Анна Харланова: Есть мечты, а есть планы. Начну с мечт. Хочу научиться управлять вертолетом. Хочу увидеть Мачу-Пикчу. Хочу выучить французский и перевести Аполлинера на русский, начав с «Моста Мирабо» (нет нормальных переводов!). А планирую реалистично: в этом году написать книгу, напечататься в толстом журнале, опубликовать «Добрые рассказы» про девочку Наташу из СССР… и закончить ремонт в квартире! Всем добра и трезвых грузчиков.

Логин

Забыли пароль?