Беседа с пианисткой, педагогом, общественным деятелем, профессором Мананой Доиджашвили.
Моисей Борода: Дорогая Манана, я вспоминаю мою первую встречу с вами.
Концерт в малом зале Тбилисской консерватории. Объявляют Вас со словами «лауреат международного конкурса». На сцену выходит очаровательная девчушка – само вдохновение. С коротким поклоном садится она за рояль, несколько секунд сосредоточенности – и я, да и, думаю, все в зале, погружаются в возникающий под пальцами девчушки изумительный, красочный мир Равелевской «Игры воды». Потом я узнал, что эта девчушка стала солисткой Тбилисской филармонии, будучи ещё студенткой. Согласитесь, что это более чем необычное дело. Как это получилось?
Манана Доиджашвили: Солисткой филармонии я стала в 18 лет сразу после того, как получила звание лауреата Закавказского конкурса музыкантов-исполнителей. Тогда я еще была ученицей музыкального училища им. З. Палиашвили.
Моисей Борода: Вот так! Ученица – лауреат взрослого конкурса, в котором участвовали весьма сильные «взрослые» исполнители!
Манана Доиджашвили: Мне очень повезло с педагогами. Начальное и среднее музыкальное образование я получила у замечательного педагога Мери Чавчанидзе. По окончании музыкального училища поступила в Московский институт им. Гнесиных в класс профессора Иохелеса[1] – исключительного, энциклопедически образованного музыканта и педагога. Через год, по причине тяжелой болезни матери, вернулась в Тбилиси и продолжила учебу в классе профессора Тенгиза Амиреджиби[2] – выдающегося музыканта, человека и педагога. Годы, проведенные в его классе, были не только обучением пианистического мастерства, но и обучением высокой эстетики искусства и Большой Школой Человеческих Ценностей и Достоинств.
Моисей Борода: Да, это был во всех отношениях замечательный человек. Настоящий интеллигент, аристократ и по происхождению, и по духу. Я имел счастье быть с ним знакомым. Что особенное отличало его стиль как пианиста и педагога?
Манана Доиджашвили: Гизи, как ласково его все называли, был блистательным пианистом, любимым учеником Тулашвили и Игумнова[3]. Гизи обладал редким даром естественного музицирования.
Моисей Борода: Редкое явление даже среди больших музыкантов!
Манана Доиджашвили: Его пианизм отличался необыкновенным блеском и яркостью. Манера его игры была в высшей степени благородной и аристократичной. Его артистический шарм был безграничен.
Метод его преподавания основывался на культуре звукоизвлечения, естественной интонации, ритмической отточенности, глубокого проникновения в подтекст музыкального материала.
Не скрою, в начале мне было совсем нелегко. Он всегда ставил самые высокое задачи и был бескомпромиссен в своих требованиях. Но он терпеливо работал со мной и превращал меня, в первую очередь, в своего единомышленника.
Моисей Борода: Что он передал вам как музыканту?
Манана Доиджашвили: Восхищение музыкой и всем прекрасным.
Моисей Борода: Поворот в теме. Сохранение музыкальной культуры Грузии в эпоху тяжелейших испытаний для страны соотносится во многом (не только моё мнение!) с «феноменом Доиджашвили».
Для читателя, незнакомого с реалиями Грузии в те годы, в нескольких словах то, что составляло картину Тбилиси начала 90-х: разруха, разгул преступности, коррупция, длиннющие очереди за всем необходимым – хлеб, керосин… город по вечерам в темноте, отчаяние на лицах людей, брошенных в бурлящий поток совершенно новой для них жизни. Гражданская война. Приход Шеварднадзе, его попытки построить основы для будущего – что удаётся далеко не во всём. И вот в это время появляется человек, который говорит: «Если сейчас не предпринять что-то экстраординарное, то, что создавалось поколениями музыкантов, придёт в упадок, погибнет». Этим человеком были вы. Как вы решились пойти наперекор всему?
Манана Доиджашвили: Вы нарисовали точную картину того, что было в Грузии в 90-е годы. Это были годы испытаний на выживание. Да, не было всего. За хлебом в очередь вставали в 4-5 часов утра, транспорт ходил крайне редко. Миграция музыкантов была почти тотальной. Страну покидали не только известные музыканты, но и целые коллективы. Во мне рос внутренний протест против всего, что происходило в то время в стране. Надо было что-то делать для поддержки консерватории, музыкантов, наших традиций, для сохранения чувства достоинства и уважения к профессии музыканта, ощущения того, что мы еще кому-то нужны.
После неоднократных попыток мне посчастливилось попасть на прием к Эдуарду Шеварднадзе. Мне не пришлось долго его убеждать в том, что именно в это тяжелое время надо было предпринять позитивные действия в отношении искусства. Не могу не отметить огромный масштаб, необыкновенную интуицию и талант его личности.
Моисей Борода: Да, это был совершенно особенный человек, блестяще проявивший себя в качестве Первого секретаря КП Грузии во всех сферах жизни республики. Руководитель необычного для СССР масштаба, глубоко понимавший интеллигенцию, ценность культуры.
Манана Доиджашвили: Конечно, в 1994 году все мои просьбы: восстановить Большой Зал консерватории, который уже 10 лет бездействовал и был в плачевном состоянии, купить два концертных «Стейнвея», основать республиканский конкурс музыкантов-исполнителей и Тбилисский международный конкурс пианистов, – все это было из сферы фантастики. Теперь оглядываясь назад, я думаю, что, возможно, в глазах Эдуарда Амбросиевича выглядела, мягко говоря, не совсем здоровой.
Однако… все поставленные задачи начали осуществляться. В 1995 году был учрежден республиканский конкурс музыкантов-исполнителей. В 1997 году, за 7 месяцев почти круглосуточной работы был восстановлен Большой Зал и в том же году в обновленном заде был торжественно открыт 1-ый международный Тбилисский конкурс пианистов, для которого были куплены два новых концертных «Стейнвея».
Моисей Борода: В то тяжелейшее время! Феноменально! Другого слова тут не найдёшь.
Манана Доиджашвили: В 2002 году конкурс стал членом Всемирной Федерации Международных конкурсов /WFIMC/. В том же году был основан и Новогодний музыкальный фестиваль, который вот уже 22 года проводится в Большом Зале. Все, что было сделано в эти годы, было сделано на государственные средства. Когда есть непреодолимое желание добиться чего-то, и это желание бескорыстное, – оно непременно исполнится.
Моисей Борода: Да, всё так. Но одного непреодолимого желания недостаточно. Нужна ещё железная воля и понимание того, как достичь цели. Это, думаю, вообще особый дар.
Манана Доиджашвили: Ну, без серьёзного отношения и воли даже самое большое желание остаётся красивой мечтой
Моисей Борода: О вашей деятельности на посту руководителя консерватории. В мой первый приезд в Тбилиси я пришёл в консерваторию. Было это в 2009-м году. Уже тогда я не узнал то, что знал как студент «от А до Я». Поменялось всё. И здесь опять-таки общее мнение – эти перемены связаны с вами, с вашей работой как ректора.
Манана Доиджашвили: В 2000 году художественный совет консерватории избрал меня ректором и передо мной встали не менее трудные задачи. В первую очередь надо было приводить в порядок инфраструктуру консерватории. Иначе не могло быть и речи о нормальном учебном процессе, о развитии учебных программ, о международных проектах и т. д. Состояние консерваторского здания, которое входит в список архитектурных памятников страны, было плачевным.
Так как на сей раз на государственное финансирование не было никакой надежды, создали попечительский совет друзей консерватории. Туда входили спонсоры, банкиры, местные и международные благотворительные фонды, компании…
Моисей Борода: И международные – потрясающе!
Манана Доиджашвили: Да, нашими спонсорами были и международные фирмы. Помогали все, для кого было дорого музыкальное искусство и будущее нашего талантливого молодого поколения.
С 2001 по 2007 годы мы по этажам, в летнее время во время каникул, чтобы не мешать учебному процессу, шаг за шагом, ремонтировали и реставрировали это уникальное здание. Параллельно активно работали над новой трехступенчатой европейской моделью музыкального образования.
Моисей Борода: Трёхступенчатость музыкального образования – о да! Это ведь было – пусть в её «старой» модификации – одно из самых больших достоинств системы образования в СССР.
Манана Доиджашвили: Музыкальное образование – совершенно особое образование, отличное ото всех других специальностей. Чтобы стать профессиональным музыкантом, требуется непрерывное обучение с раннего детства, включая высшее образование.
В 2009 году при консерватории была основана 11-летняя музыкальная семинария для одаренных детей и при ней же создана общеобразовательная школа. Эти две школы осуществляют интегрированное обучение детей в одном здании.
Сознавая ответственность перед будущим музыкального искусства нашей страны, мы обязаны сохранить лучшие традиции и вместе с тем реформировать его с учетом современных новшеств и технологий. Маленькая Грузия, именно благодаря непрерывной системе музыкального образования плюс генетической музыкальности грузинского народа, дала миру столько выдающихся музыкантов.
Моисей Борода: Вернусь опять в Грузию 90-х и к вашим словам: «Страну покидали не только известные музыканты, но и целые коллективы». Вы же остались, остались принципиально. Почему?
Манана Доиджашвили: Потому что не смогла покинуть свою семью, отца, любимую бабушку и тетю, могилу матери, друзей и близких… и вообще, думаю, что в чужой стране своим никогда не станешь. Учиться, набраться опыта можно и нужно в любой для себя приемлемой стране, но жить и отдавать свои знания надо своей стране.
Моисей Борода: У вас более чем значительный исполнительский репертуар. В связи с этим вопрос о предпочтениях: композиторы, произведения которых особенно хочется играть.
Манана Доиджашвили: Я почти всегда влюбляюсь в произведение, которое учу, так что любимых авторов и произведений очень много. Конечно, в разные периоды жизни увлечения были разные, но верность Шуману сохранила на протяжении всей жизни.
Моисей Борода: Вспоминаю девиз славного советского времени 30-х годов: «Летать лучше всех, выше всех, быстрее всех». У меня даже была в детстве марка с изображением самолёта и этим текстом. Слушая некоторых молодых пианистов, вспоминаешь этот девиз и высказывание – не помню чьё – что многие из них играют так, как будто печатают на пишущей машинке. Что толкает исполнителей на эти спортивные достижения в столь неспортивной области?
Манана Доиджашвили: Скорость игры современных пианистов – космическая. С одной стороны, в наш век это как бы естественно. Однако насколько это соответствует с замыслом автора… Ведь часто в этой скорости теряется сама музыка. Когда Марта Аргерих играет в быстрых темпах, это очень органично для нее, так как она слышит и мыслит в этих темпах и поэтому никогда не теряет музыку. Суть не в скорости, а в выразительности. У каждого музыканта свое чувство времени.
Надо ли идти против природы в угоду публике? Это решать каждому самостоятельно. У каждого свой путь в силу его таланта, интеллекта, культуры, ценностей, воспитания, традиций и т. д.
Выходя на сцену, надо чувствовать ответственность перед авторами исполняемых произведений. И еще… ответственность за воспитание вкусов публики. Концерты классической музыки – это не развлечение, не удивление публики дешевыми трюками громкой и быстрой игры. В серьёзных конкурсах должны побеждать не любители быстрой игры, а музыканты.
Моисей Борода: Естественный поворот к следующей нашей теме. Благодаря вам Тбилиси стал одной из столиц международных конкурсов пианистов. Это – огромное достижение. Но начинали вы в чрезвычайно трудных условиях.
Манана Доиджашвили: До международного конкурса мне бы хотелось сказать пару слов о республиканском конкурсе. Он был основан в 1995 году для музыкантов-исполнителей всех специальностей: пианистов, вокалистов, всех оркестровых инструментов, как струнных, так и духовых. В рамках конкурса прослушивали также и особо одарённых детей до 16-летнего возраста. Это был своего рода смотр всех поколений музыкантов нашей страны. Финансировался он министерством культуры, мэрией Тбилиси и фондом Эдуарда Шеварднадзе. Этот конкурс в те годы сыграл огромную роль в культурной жизни Грузии. С 1995 года он стал традиционным, и с тех пор проводится раз в каждые 4 года. Все без исключения лауреаты республиканского конкурса – сегодня музыканты с международным именем.
После успешно проведённого республиканского конкурса появилась надежда на основание Тбилисского международного конкурса пианистов. По моему глубокому убеждению, международный конкурс пианистов, в силу больших традиции грузинской пианистической школы, уже давно должен был существовать в Грузии. В 1997 году мечта стала реальностью.
Несмотря на многие трудности и разочарования, мне все же очень везло с людьми. Список имен, которые поддерживали меня, помогали, финансировали мои идеи, были моими единомышленниками, довольно велик. Низкий поклон им. Среди них и ныне покойные мои дорогие друзья, которые в разные годы сыграли значительную роль в отношении Тбилисского международного конкурса пианистов: Яков Быстрицкий (он был близким другом Артура Рубинштейна и основателем конкурса его имени), Марк Малкович – директор международного фестиваля в Нью-Порте, Анна-Роза Тадей – талантливая пианистка, ученица Альфреда Корто, меценатка, поддерживающая молодых музыкантов во всем мире. Память и благодарность к ним я сохраню до конца моих дней.
После проведения второго по счету конкурса, в 2002 году, Тбилисский международный конкурс пианистов стал членом Всемирной Федерации Международных Музыкальных Конкурсов (WFIMC).
Моисей Борода: Феноменальный успех! Я не могу не назвать его «феноменом Доиджашвили». За этим успехом, венчающим долгие годы работы, стоит глубокая убеждённость, дар убеждать других, организационный дар и, конечно, глубокое понимание сущности музыкальных процессов, как они происходят в современном обществе.
В завершение нашей беседы несколько коротких вопросов:
Манана Доиджашвили: Пожалуйста.
Моисей Борода: Качества, которые вы особенно цените в людях?
Манана Доиджашвили: Честность и профессионализм.
Моисей Борода: Качества, которые для вас совершенно неприемлемы?
Манана Доиджашвили: Лживость, неблагодарность, хамство.
Моисей Борода: Любимые поэты?
Манана Доиджашвили: Люблю грузинских поэтов: Важа Пшавела, Церетели, Бараташвили, Табидзе, Асатиани и многих других. Люблю Шекспира, Пушкина…
Моисей Борода: Любимые фильмы?
Манана Доиджашвили: Люблю фильмы Чаплина. Люблю грузинские и итальянские фильмы. Вообще, кино – моя особая любовь
Моисей Борода: Спасибо за беседу, дорогая Манана.
Манана Доиджашвили: Спасибо вам, дорогой Моисей.
[1] Александр Львович Иохелес (1912-1978) – пианист, педагог. В 1946-1952 гг. – профессор Тбилисской гос. консерватории, затем профессор и зав. кафедрой фортепиано Института им. Гнесиных, воспитавший многих концертных пианистов. По отзывам его учеников, «музыкант Божьей милостью».
[2] Тенгиз Амиреджиби – пианист, педагог. Профессор Тбилисской консерватории, народный артист Грузинской ССР. Концертировал в лучших залах СССР и за рубежом (США, Канада, Германия, Франция). Замечательный исполнитель произведений Шопена. Среди его учеников Хатиа Буниатишвили, Александр Корсантиа и др.
[3] Константин Николаевич Игумнов (1872-1948) – пианист и педагог. Профессор Московской консерватории, Народный артист СССР. Среди его учеников такие выдающиеся пианисты как Лев Оборин, Мария Гринберг, Яков Флиер, Наум Штаркман и др.