Виктор Гусев-Рощинец (Гусев Виктор Ильич) – писатель, член МГП. Рассказы автора являются образцами новеллистического жанра. Его маленькие драмы в прозе рисуют широкую картину русского мира конца 20-го – начала 21 века.
Покинул этот мир в 2018 году.
Лада Баумгартен: Скажите, пожалуйста, когда и почему вы решили стать писателем?
Виктор Гусев-Рощинец: В истории литературы известен только один случай, когда человек, едва вступив в сознательную жизнь, решает стать писателем. Это Бальзак. Его решение поддержали родители и взяли его на содержание. Что из этого вышло – всем известно. Я же никогда такого решения не принимал. Случилось так, что когда мне исполнилось двадцать лет, я однажды сел за письменный стол с мыслью «А хорошо бы что-нибудь написать!». И написал рассказ. К сожалению, не помню о чём. Рассказ этот не сохранился. А я до времени отложил писательство, поняв – рано!
В детстве и юности я был отчаянным книгочеем. Перечитал всю отечественную классику и большинство мировой. Я думаю, что именно в этом всегда берёт начало страсть к сочинительству.
По образованию я инженер. Вот кратко о моей карьере.
Я – коренной москвич. Окончив среднюю школу в 1953 году, поступил в Московский станко-инструментальный институт на технологический факультет. По окончании его в 1958 году был распределён на предприятие, которое сейчас носит название Всероссийский научно-исследовательский институт автоматики (ВНИИА) им. Н. Л. Духова. Он был основан в 1954 году. Институт является одним из ведущих предприятий Федерального агентства по атомной энергии. Занимался разработкой приборов специального назначения. В 1965 году во ВНИИА был учреждён учёный совет с правом присуждения учёных степеней. Получив к тому времени два авторских свидетельства на изобретения, я в 1968 году защитил там диссертацию (по закрытой тематике) и получил учёную степень кандидата технических наук. Я – участник «Атомного проекта СССР».
Лада Баумгартен: Какими были ваши первые шаги на литературном поприще?
Виктор Гусев-Рощинец: Работая инженером, я тем не менее не оставлял мысли о писательстве. Думаю, что сначала надо прожить какую-то жизнь, и только потом садиться за письменный стол. Тем не менее, немного освободившись после защиты диссертации от основной напряжённой работы, я в середине 70-х отправился в «Дом литераторов», чтобы принять участие в работе семинара, которым руководили Исай Кузнецов и Михаил Львовский, два известных, заслуженных драматурга. Это была великолепная школа! Мы писали пьесы и читали их на занятиях, а потом все, в том числе и наши руководители подвергали их критике. К нам приходили выдающиеся режиссёры и тоже чему-то учили. Например, Анатолий Эфрос, завет которого я запомнил на всю жизнь и никогда ему не изменял. Вот он: «Человек подобен таинственному приёмнику: чтобы он мог воспринять эстетическую информацию, в произведении желательны «земля» и «небо» – повседневная проза жизни и нечто прекрасное или возвышенное.
Одним словом, я начинал как драматург и уверился в том, что любое сочинение изящной словесности должно бы строиться по законам драмы: «завязка-нарастание-кульминация-катастрофа-спад (катарсис)». Будь это драма, роман, новелла или даже стихотворение. Но не хочу уверять в этом других.
Лада Баумгартен: И все-таки начинали вы с музыки? Как-то так получилось, что читая ваши книги, я невольно проводила параллели между вами и тем или иным главным героем ваших историй. Я, наверное, все-таки не ошибусь, если скажу, что многие из них автобиографичны?
Виктор Гусев-Рощинец: Только некоторые моменты биографии я претворил в своих вещах. Я – сочинитель. Как говорит один из моих любимых писателей – Хаймито фон Додерер – «Вымысел – это свобода локтю оттянуть тетиву и точнее поразить яблочко цели». И, как уже ясно, я начинал отнюдь не с музыки. Когда мне исполнилось двенадцать лет, родители – с опозданием! – действительно решили обучать меня музыке. Пригласили учительницу, и я стал заниматься. Надо было как-то вытаскивать меня с хулиганского марьинорощинского двора! (Вот откуда «Рощинец») Я по-настоящему этим делом увлёкся, и так и пошло. В общей сложности брал уроки десять лет у разных учителей. Учился на классике, потом овладевал джазовой импровизацией. Поскольку поздно начал, я не стал профессиональным музыкантом, да и не стремился к этому, – играл только для себя и друзей. Поэтому в моих сочинениях присутствует музыка. Но ведь и литература в определённом смысле тоже музыка. Писатель всегда вслушивается в «звучание» своего текста.
Лада Баумгартен: Опишите свою рабочую/творческую обстановку.
Виктор Гусев-Рощинец: Это может показаться смешным, но большую часть жизни я проработал (как человек пишущий) на кухне. В нашей квартире это самое светлое и тёплое место. Писал перьевой ручкой. До определённого времени – только по выходным дням. Это очень важная проблема – не только КАК писать, но – КОГДА. Перейдя на преподавательскую работу в 1987 году, я стал писать ежедневно – по утрам, если не шёл в институт на лекции. Но ещё задолго до того мне надоела драматургия и я окончательно перешёл на прозу. Написал с десяток рассказов и, наконец, 1 декабря 1984 года засел за роман («Железные зёрна»). Уже было что сказать. Два года писал по ночам. В общей сложности на него ушло семь лет. Он был окончен в 1992 году. Я отправил его в журнал «Знамя», но тот не мог его опубликовать. Тем не менее, я получил восторженный отзыв заведующего отделом прозы Александра Даниловича Шинделя. Журнал этот практически умер при перестройке. Как и все бывшие «толстяки». Сейчас они «виртуальны». В киоске не купишь. К тому же исчезла литературная критика как жанр – столп русской литературы. Вспомнишь тут Белинского, Писарева! Всё пошло прахом.
Работая одно время в Акустическом институте Академии наук на должности старшего научного сотрудника морского отдела, я плавал на научном судне «Николай Андреев», занимался его научным оборудованием. Этот этап жизни лёг в основу «Шпиона неизвестной родины». Теперь пользуюсь компьютером. В основном пишу короткие рассказы (новеллы). У меня отдельная комната – «кабинет»!
Лада Баумгартен: На одном из форумов, видела вашу запись, что пишите вы всегда набело, то есть не переписывая. Как вам это удается? Когда берешь ваши книги в руки, такое ощущение, что практически над каждой из них немало покорпел хороший редактор.
Виктор Гусев-Рощинец: Да, практически начисто. Не знаю, как это получается. Может быть, музыкальный слух помогает? Дело в том, однако, что драму или рассказ надо сначала в основном продумать, понять идею, а потом уже записать. А когда я пишу роман, всё стекает с кончика пера. Надо дать свободно излиться этому потоку, но по ходу управлять им так, чтобы он наполнил плотину ДРАМЫ. Потом легко удаляется лишнее. Главное, конечно, – отбор деталей. Вот недавно закончил, наконец, «Крушение» – вторую книгу романа-дилогии «Вечерняя земля». (Первая – «Железные зёрна»).
Лада Баумгартен: Вы дважды номинировались на нобелевскую премию, немногие авторы отваживаются на столь серьезный шаг. Что руководило и руководит вами: хотите ли вы донести свои мысли до более широкой аудитории, чему-то научить, может быть – просветить народ или есть что-то еще?
Виктор Гусев-Рощинец: Никого ничему не хочу учить. Нобелевская премия – это высший знак мирового признания. Дело в том, что моё творчество сейчас – это не факт литературы, а только факт моей биографии. В интернет-магазинах у меня выставлены семь названий («книга по требованию»). Но никто ничего не покупает. Благо можно скачивать бесплатно. Электроника убивает бумажную книгу. А ведь существует же некая магия книжной страницы!
Я по-настоящему не прочитан. А хочется быть таковым – естественное желание для писателя. Я знаю цену своим вещам. У меня несколько литературных наград. Почему бы и не послать на «Нобеля»? Хотя понимаю – шансов мало. В 2014 году МГП представила туда роман «Железные зёрна». В 2017 – Сборник «Времена. Избранная проза разных лет». Он включает в себя роман «Шпион неизвестной родины» и двадцать пять рассказов.
Лада Баумгартен: Как вы думаете – в чем может крыться секрет успеха современного писателя? Понятно, читающих людей становится все меньше, а пишущих – больше. Зачастую именно сами пишущие и являются основными читателями, они же и выступают в роли критиков. Конкуренция на книжном рынке ныне жёсткая. О чем же писать, чтобы стать сегодня не только востребованным писателем в среде издателей, но и популярным у читателей.
Виктор Гусев-Рощинец: Настоящий серьёзный писатель никогда не думает о публике. Он пишет ДЛЯ СЕБЯ. Писать – это его потребность. Как есть, пить и прочее. Он не ищет популярности. Не удержусь, приведу на эту тему цитату (в сокращении) из моего «Шпиона». Вот она: «Искусство, – говорит Пруст, – самая реальная, самая жестокая школа жизни и подлинно страшный суд. Я долго размышлял над этой сентенцией и теперь вынужден признать её абсолютную правоту. В чём дело? Страшный Суд означает: Hic et Nunk! – Здесь и Сейчас ты должен понять смысл всего своего предшествующего опыта, умереть и возродиться из пепла прошлого. Форма – вот главное. Если её нет – ничего не получится. А что, как не искусство, предлагает нам разнообразие форм, сообразуясь с нашими природными склонностями и характером. Ты волен выбирать любую, и тогда, если найдёшь достаточно сил, чтобы изо дня в день наполнять её новым содержанием, считай – оправдан. Только одно условие – истина! Судьи не выносят лжи».
Книжный рынок? Он и есть рынок. Не обманешь – не продашь.
Лада Баумгартен: А какие ваши любимые книги?
Виктор Гусев-Рощинец: У меня много любимых книг. Большая личная библиотека – около двух тысяч томов. Я собирал её всю жизнь. Она уникальна – эти книги в нынешних условиях никогда не будут переиздаваться. Не коммерческий продукт. Хорошая книга – это высшее наслаждение, но и редкость. Если я чему-то научился, то это у Пруста, читая «В поисках утраченного времени».
Лада Баумгартен: Как вы можете охарактеризовать себя в нескольких словах?
Весёлый, общительный, вспыльчивый, упорный (как бывший боксёр и гимнаст-разрядник. Не профессионал – любитель).
Лада Баумгартен: Бывают ли моменты, когда вас покидает вдохновение (теряете веру себя)?
Виктор Гусев-Рощинец: Нет, этого никогда не было. Я переполнен литературными планами. Сейчас готовлю книгу стихотворений. Я же к тому и поэт (самозваный). Но стишки, как я говорю, – это для развлечения. Правда, у меня есть даже «драма в стихах»! – «Наследник». Если обратиться к «Философии искусства» Шеллинга, станет понятным, что это трагедия.
Лада Баумгартен: Чем вы занимаетесь в свободное время?
Виктор Гусев-Рощинец: Сейчас у меня нет свободного времени. Всё отнимает литература. А когда работал инженером, в свободное время всегда что-нибудь писал.
Лада Баумгартен: Есть ли у вас свой жизненный девиз?
Виктор Гусев-Рощинец: Ни дня без строчки. Хотя это не я придумал – Юрий Олеша.
Лада Баумгартен: Что мешает вам жить, а что помогает?
Виктор Гусев-Рощинец: Мне ничто не мешает жить. А помогают работа и многочисленное семейство. Жена (мой главный редактор). Сын (мой издатель). Дочь (мой личный врач). Внучка (перинатальный психолог). Внук (историк) и даже правнук (три года) и правнучка (шесть лет). Последние – это моральная поддержка. Я всю жизнь работал. Своими руками построил загородный дом в ста километрах от Москвы. Когда в 2009 году он сгорел, мы приобрели новый в два раза больше.
Лада Баумгартен: Есть ли у вас мечта?
Виктор Гусев-Рощинец: Я не мечтатель. У меня никогда не было такой склонности. Я – человек дела. Жёсткий.