Виктор Гусев  – литературный псевдоним Виктор Гусев-Рощинец, прозаик, поэт, профессор Международной академии бизнеса и управления (г. Москва), номинант на Нобелевскую премию по литературе.

Биография

Виктор Гусев родился 1 декабря 1934 года в Москве. В 1953 году поступил в Московский технологический университет. По окончании его, в 1958 году, был распределён во Всероссийский научно-исследовательский институт автоматики (ВНИИА) им. Н. Л. Духова (в ведении Федерального агентства по атомной энергии).

Карьера

Долгое время Виктор Гусев занимался разработкой приборов специального назначения, в том числе на научном судне «Николай Андреев», имел авторские свидетельства на изобретения в области атомной энергии. В 1968 году защитил диссертацию и получил учёную степень кандидата технических наук.

Семья

Гусева, Галина Ясоновна (г. р. 1935), учитель.

Литературная деятельность

Профессионалами высоко отмечены следующие избранные произведения автора:
«Рязанский конвой». Сборник рассказов. Издательство «Арго-риск», М. 1995.
«Железные зерна». Роман. Издательство НПЦ «Праксис». М. 2004. Переиздано в 2014 году. Объем – 856 страниц. Издательство: Stella, Германия. ISBN 978-3-95772-000-9

…

«Железные зерна». Роман-семейная сага. История, рассказанная от лица ее главного героя – инженера и ученого Владислава Чупрова. Основная сюжетная линия связана с переломным моментом в его жизни – отказом от участия в «ядерной гонке», в которую вовлекла его история и собственная судьба. Непроизвольные воспоминания возвращают Чупрова к разным периодам его жизни и жизни предков на протяжении драматической истории России двадцатого века. Тридцатые годы – московское детство. Сороковые – война, эвакуация. Пятидесятые – студенчество, первая любовь, смерть отца, женитьба. Шестидесятые – семья, рождение детей. Семидесятые – трагическая смерть жены. Чупров приходит к осознанию гибельности того пути, на который встала страна, к пониманию тупиковой бесцельности политики ее руководства, пустой траты сил истощенного народа («перемалывание железных зерен» – так он называет самому себе все происходящее с ним самим и страной). Новая любовь заставляет его по-новому посмотреть на вещи. Ряд семейных проблем, понимание той новой опасности, которую таят его собственные научные исследования, преследующие цель создания еще более мощных средств разрушения, – все это оборачивается для Чупрова тяжелым психологическим стрессом. Что дальше? Подобно Прусту в «Поисках утраченного времени», автор протягивает время через своего героя. История семьи Чупровых и ряд других сюжетных линий воссоздают живые картины русской советской действительности двадцатого столетия.
Помимо прочего, «Железные зерна» примыкают к давней традиции антивоенного романа.

«Проселок». Роман. Издательство НПЦ «Праксис». М. 2007.
«Непротивление злу насилием». Сборник рассказов. Издательство ИД «КАЗАРОВ». М., 2009.
«Шпион неизвестной родины». Роман, рассказы, эссе. Издательство НПЦ «Праксис». М. 2012.
«Времена». Избранная проза разных лет. Объем – 568 страниц. Издательство: Stella, Германия. Год выпуска – 2018. ISBN 978-3-95772-125-9.

Членство в творческих организациях

Член Международной гильдии писателей.

Высказывания

Как известно, проблема выбора – едва ли не тягчайшая из проблем, терзающих человеческую душу от рождения до смерти, и от правильного её решения в полном смысле слова зависит иногда быть или не быть и уж по меньшей мере – быть счастливым или несчастным; для меня вполне может стать несчастьем отсутствие под рукой хорошей книги. В поездах, гостиницах, чужих домах, среди чужих равнодушных вещей сопровождавшие меня книги всегда делили со мной моё одиночество и скрашивали тяготы неустроенного быта. Скользя глазами по корешкам, я то и дело наталкиваюсь на томики, которые держал в руках, в которые погружался в самых разнообразных местах, и они возвращают меня в эти места, заставляют вспомнить окружавших меня тогда людей, и, за давностью лет уже сами ставшие почти вымыслом, эти люди сливаются с вымыслом книг, образуя тот странного состава сплав, которым на добрую треть заполнена моя память.

Воспитание – всегда тайна. Есть много более или менее удачных попыток её раскрыть, но, когда в добропорядочной семье, где царят тёплые, дружеские отношения между родителями и детьми, вырастает убийца, – впору ужаснуться не ему, а несовершенству и неполноте наших знаний. Роза, выросшая на свалке, удивляет не меньше, хотя тут мы как бы ещё раз удивляемся тому, что уже знали: человек добр. И уж совсем трюизм – притча о докторе Джекиле и мистере Хайде. Но тайна всегда остаётся тайной, потому что самое большее, что мы видим, это поступки героев – чудовищные, трусливые, благородные, всего только поступки, поведение – и не больше того. Мы понимаем, что они – лишь поверхностные волны над бездонной толщей души, где без конца влекутся свои, внутренние волны – мимолётных чувств, друг друга сменяющих неторопливо состояний и уж совсем почти незаметно для глаза, с тектонической мощью движущихся свойств; и всегда одно влечёт за собой другое. В этом движении нам известны только самые общие закономерности. Мы знаем, что часто повторяющиеся эмоции могут стать длительным состоянием души, а те, в свою очередь, не будучи смываемы долгое время, преобразуются в свойства: часто испытываемый страх сначала заставляет бояться всего, что хоть мало-мальски чревато переменами, а затем и самой жизни. Наслаждения становятся радостью и могут обернуться верой в бессмертие.

Взамен ушедших, канувших в Лету отрезков времени разнообразной длины, которых свежие отпечатки мы ещё можем различить на свитке памяти – дней, часов, минут (эти последние должны быть как-то по-особому окрашены чувством), взамен их мы приобретаем некие импульсы движения, что, складываясь, направляют нас в каждое текущее мгновение, отклоняют в том или ином направлении, отчего поступки наши выглядят иногда неожиданными даже для нас самих; с другой стороны, при наличии подхода научного, наверно, и могли бы поддаться мало-мальскому прогнозированию.

Настоящий серьёзный писатель никогда не думает о публике. Он пишет ДЛЯ СЕБЯ. Писать – это его потребность. Как есть, пить и прочее. Он не ищет популярности. Не удержусь, приведу на эту тему цитату (в сокращении) из моего «Шпиона». Вот она: «Искусство, – говорит Пруст, – самая реальная, самая жестокая школа жизни и подлинно страшный суд. Я долго размышлял над этой сентенцией и теперь вынужден признать её абсолютную правоту. В чём дело? Страшный Суд означает: Hic et Nunk! – Здесь и Сейчас ты должен понять смысл всего своего предшествующего опыта, умереть и возродиться из пепла прошлого. Форма – вот главное. Если её нет – ничего не получится. А что, как не искусство, предлагает нам разнообразие форм, сообразуясь с нашими природными склонностями и характером. Ты волен выбирать любую, и тогда, если найдёшь достаточно сил, чтобы изо дня в день наполнять её новым содержанием, считай – оправдан. Только одно условие – истина! Судьи не выносят лжи».

Ссылки:

Интервью
Стихи
Книги [Livelib.ru]
Блистательные сцены жизни. Трагедия дель арте.