Моисей Борода – писатель, член Международной гильдии писателей, представитель МГП на Кавказе, Посланник грузинской культуры, кандидат искусствоведения, стипендиат фонда Александра фон Гумбольдта за исследования взаимосвязи музыкального и естественного языка. Живет в Германии.
Лада Баумгартен: Моисей, мы с вами знакомы практически с основания гильдии писателей. За это время мы осуществили немало самых разных проектов. Одни из самых значимых – это литературные встречи на грузинской земле. Дали им старт непосредственно вы. Вы – родоначальник идеи. Расскажите нашим читателям – почему была выбрана именно Грузия?
Моисей Борода: Начну с поправки. Да, я выдвинул эту идею. Но без вашей поддержки, Лада, она бы закончилась на стадии выдвижения. Будь на вашем месте другой, мне бы сказали: „Почему я должен субсидировать проект, который мне ничего не сулит?“ Вы поддержали идею – и она стала проектом. Потом проект поддержала Маквала Гонашвили – председатель Союза писателей Грузии; нас поддержал контактами Владимир Саришвили. Потом: наш первый (и второй) сборник я делал совместно с Татьяной Кайзер, эту работу вспоминаю с удовольствием. Так что родоначальник идеи – это ещё не всё. Теперь – к вашему вопросу, почему была выбрана именно Грузия. Я был уверен, что члены МГП почувствуют себя счастливыми в Грузии. Та совершенно уникальная талантливость нации в искусстве – будь то пение, инструментальное исполнительство (посмотрите на солнечный спектр пианистов во главе с потрясающей Элисо Вирсаладзе), поэзия (звёздная россыпь!), театр (одни имена гениальных Верико Анджапаридзе и Сесилии Такайшвили чего стоят, а ведь были и другие гиганты; ), кино („Не горюй“, „Мимино“, „Три дня знойного лета“, „Древо желания“, „Покаяние“ , и…и…и), эстраде (какие звёзды! – будь то Буба Кикабидзе или Нани Брегвадзе) – создаёт атмосферу праздника, когда хозяева радуются гостям, привносящим в этот праздник свою долю.
И вот мне захотелось устроить этот праздник – для МГП и для моих грузинских друзей. И я был счастлив, когда всё получилось – какой был приём! Грузия, которую многие увидели, экскурсия по Тбилиси, которую я тогда провёл, – всё это осталось в памяти нашей делегации. Так что тут сложились три фактора: показать нашим людям Грузию, показать МГП Грузии, и – да, субъективный фактор тоже был: устроить праздник (я вообще люблю устраивать праздники. Видеть счастливые лица, когда всё удалось, – что может быть лучше?)
Лада Баумгартен: Каждый грузинский фестиваль самобытен, он не похож на предыдущий. Мы уже много писали о грузинских фестивалях, организованных нашей гильдией в Тбилиси и Батуми. И все-таки нынешний 2018 года отличался ото всех предыдущих, он объединил сразу две темы и грузинскую, и израильскую. Можно несколько больше слов об этом, как получилось такое слияние, в чем его причина?
Моисей Борода: Ну, тут опять-таки сложилось несколько факторов. Во-первых, у меня давно была идея рассказать МГП-вцам об уникальной дружбе грузин и евреев – уникальной уже в силу её долготы – 26 веков, 2.600 лет, около миллиона дней! За это время ни население, ни цари, ни церковь ни разу не пытались сломить евреев, живших в Грузии с 576-го года до нашей эры. Даже с „ включением“ Грузии в Российскую империю в Грузии в течение 80 лет не было слышно ничего об обвинении евреев в ритуальных убийствах – хотя Россией был накоплен богатый опыт погромов и ритуальных „дел“. Лишь в последней трети 19-го века возникла эта муть – чтобы быстро исчезнуть, не оставив следа. Да и после, когда в СССР – точнее в центре – проходили антисемитские кампании, когда евреи открыто назывались „безродными космополитами“, „агентами Сиона“, „подрывными элементами“, ни у т.н. простых людей, ни у грузинской интеллигенции эти шабаши не вызывали ничего, кроме отвращения.
То же было с приёмом в вузы – никого не интересовало: еврей ты или нет. Отношение к Израилю было всегда особенным. Хорошо помню восхищение моих грузинских друзей, моих профессоров в консерватории – победой Израиля в Шестидневной войне – и это на фоне истерических воплей „борцов с международным сионизмом“ в центре. Как тут не пожелать, чтобы наш „израильский МГП“ увидел грузинско-еврейскую Грузию – и чтобы грузинско-еврейская Грузия увидела „наш МГП“? Таков был первый двигатель моей идеи.
Второе родилось из знакомства с директором Музея истории евреев в Грузии и грузинско-еврейских взаимоотношений, профессором Гиви Гамбашидзе. Когда я изложил ему идею совместного вечера МГП и Музея, он сразу сказал „Да“. И какой же получился вечер! Хорошо помню – с какой радостью я делал диашоу под Гимн Грузии и Израиля, как выступали наши МГП-вцы, помню приветственное слово Гиви Гамбашидзе, ваше выступление. Я был как в сказочном сне, главенствовало одно чувство: праздник получился!
Лада Баумгартен: Но ведь еще важно сказать, что сам организатор и вдохновитель израильско-грузинского проекта имеет и те и те корни. Расскажите о вашей семье, из каких вы мест, кто ваши родители?
Моисей Борода: Ну, формально грузинских корней у меня нет, я, что называется, стопроцентный еврей, да к тому же и не грузинский. И папа, и мама из Белоруссии. К тому времени, когда родители познакомились, папа уже работал в Сталинграде. Поженившись, они там жили, пока не началась война. Папа ушёл на фронт, мама была эвакуирована под Сталинград. Папа получил тяжелое ранение и попал после фронтовых госпиталей в госпиталь в Сталинири (тогда так назывался Цхинвали – это в области Шида Картли – „Внутренней Карталинии“). Маме удалось его там найти. Она уже знала о судьбе и своих, и его родителей. Город, в котором они остались, был первым захваченным городом. Вслед за вермахтом вошла Einsatzkommando – соединение, основной целью которого было „решение еврейского вопроса“, – евреи города были собраны и либо убиты сразу в близлежащих лесах, либо отправлены в литовский „Понар“, куда свозили для убийства евреев с разных мест. Так родители стали в один день сиротами. Куда было ехать? Кто-то посоветовал ехать в Тбилиси, рассказав об особой, тёплой человеческой атмосфере. И родители поехали туда, начинали с нуля. Я рос в атмосфере исключительной любви, но и трагедии. Думаю, что это определило „эмоциональный жанр“ моей литературы.
Вы, Лада, спросили и о других, грузинских корнях. Это особые – эмоциональные – корни. Они получили мощный стимул роста, когда я вошёл в семью Софико. Каждый день был так или иначе праздником – праздником встреч и бесед. Средняя сестра Софико – один из ведущих в СССР специалистов по златокузнечеству, на счету у нее – археологические открытия. Супруг старшей сестры – выдающийся кинохудожник, Реваз Мирзашвили („Древо желания“, „Чудаки“,… до этого – „Георгий Саакадзе“…) – рафинированный интеллигент, разговоры с которым каждый раз давали новые импульсы. Софико – с её глубокими знаниями музыки, литературы, живописи. Мама Софико –сочетание светской женщины с княжескими корнями (которой революция не дала окончить Институт Благородных Девиц) и заботливейшей хозяйки дома. Семья – в родстве с одним из самых выдающихся политических и общественных деятелей Грузии 19-го века – Дмитрием Кипиани, автором крестьянской реформы, в течение ряда лет градоначальником Тбилиси, писателем, публицистом, переводчиком (ему, в частности, принадлежит первый перевод произведений Шекспира на грузинский язык), борцом за сохранение грузинского языка, против насильственной русификации Грузии. Каждый раз, когда мы бываем в Тбилиси, мы пешком поднимаемся к Пантеону, где он похоронен.
Дома бывали самые замечательные люди. Многих я уже не застал, но вот с великой Верико имел счастье познакомиться – познакомила дружившая с ней старшая сестра Софико. Никогда не забуду излучение царственного величия, исходящее от Верико.
Вот такой была атмосфера. Для меня она стала инкарнацией Грузии – во всяком случае, её элитного слоя.
Лада Баумгартен: Наверняка у вас уже есть задумки на будущее. Каким вы представляете себе продолжение сотрудничества нашей МГП с грузинскими коллегами?
Моисей Борода: Задумки есть, касаются они дальнейшего углубления наших связей с грузинской культурой. Наши контакты с Союзом писателей – допустим, через издание совместных сборников – надо, думаю, продолжать, укреплять. Хорошей инициативой был бы изданный нашим издательством небольшой сборник из (а) переводов грузиноязычных грузинских авторов в переводах на русский язык и (б) переводов наших авторов на грузинский. Тут, правда, всё зависит от финансирования (для переводов на грузинский), которые получат, – или, увы! не получат – наши коллеги. Постараюсь также углубить «еврейскую компоненту» наших контактов с Грузией.
Многие из нас знают что-то о грузинском кино, но с деятелями из этой области грузинского искусства мы пока не имели контактов. А она замечательна талантами. В ближайшем номере Нового Ренессанса появится моё интервью с Мерабом Кокочашвили – режиссёром, автором глубоких по содержанию фильмов. Очень надеюсь на то, что в следующий наш приезд в Грузию мы встретимся и с этой областью грузинской культуры. Хотелось бы, чтобы наши фестивали включали, как составляющее то, что нам так удалось на нашем фестивале в Бохуме, – грузинскую часть.
Лада Баумгартен: Ныне на благо культуры и литературы вы трудитесь, в том числе и в Германии, в городе, где живете. А здесь какие акции проводите и с кем? На каких языках?
Моисей Борода: В 2001-м году я сделал первый в истории Германии вечер памяти священников, убитых в т.н. «Третьем Рейхе». Эти люди посреди всеобщего безумия, утраты гуманной ориентации, в результате последовательного растления людей нацистской системой, проявили потрясающую стойкость, отстаивая идеалы гуманности. Около четырёх тысяч священников пали жертвой нацистского режима. И вот мне захотелось почтить память этих людей. Счастливая встреча с пастором соседнего города на концерте – встреча, перешедшая в глубокую дружбу, – позволила это осуществить. Я написал тексты для чтений, подобрал музыку. Резонанс был огромный. Потом мы повторили это с биографиями других священников-мучеников. Сейчас я делаю такой вечер в четвёртый раз.
Другая сторона (по линии Союза немецких музыкантов, региональной секцией которого я руковожу) – немецко-грузинские музыкальные вечера, которые мы с моим другом, известным в Германии и за её пределами пианистом Райнером Клаасом, проводим. В двух случаях этому проекту улыбнулось финансирование и удалось пригласить в Германию Важу Азарашвили. Какой был триумф! Увы, финансирование раздаёт свои улыбки редко. Но проект продолжается.
Третья сторона – моё участие в немецкоязычной литературной группе «Bochumer Literaten». Тут уже «задействованы» мои немецкие рассказы и пара стихотворений. Недавно был 10-летний юбилей группы, широко отпразднованный городом Бохумом. Ну и наконец, в этом году была пара премьер моей музыки.
Лада Баумгартен: Сегодня вы член Международной гильдии писателей, представитель ее на Кавказе и в вашей земле, городе Херне. Вы входите в состав судейской коллеги в номинации проза нового культурологического марафона, первая его часть уже стартовала – это соревнования, приуроченные к фестивалю «Земля обетованная». Скажите, что вы ожидаете от авторов и участников марафона в частности? На что им следует обратить внимание: актуальность тем, выявление социальных или политических проблем, что-то еще?
Моисей Борода: Опираясь на опыт прошлогоднего конкурса, скажу: для «Земля обетованная» ожидаю тексты, тематически ясно связанные с Израилем. (В прошлом конкурсе далеко не все тексты, вошедшие в сборник «Под небом Грузии» были связаны с Грузией.) Мне думается – такое ограничение естественно и, с другой стороны, стимулирует авторов к размышлению «что для меня ´обетованная земля´». Да и потом, о земле Израиля, хранящей и сейчас следы и памятники событий тысячелетней давности, удивительной сокровищнице человеческой истории, можно говорить и говорить. Одно только то, что на этой земле сосредоточены главнейшие святыни еврейского и христианского мира, чего стоит. Конечно, буду рад и текстам на политические темы. Спектр жанров не ограничен.
Лада Баумгартен: А у вас какие книги вышли или планируются? О чем пишите вы? Ваши любимые темы? Знаю, что музыкальная и сталинская, кстати, почему сталинская?
Моисей Борода: Моя пятая книга – „Здравствуй и прощай“ – вышла в издательстве Stella. Издана книга великолепно! Виталий – дизайнер исключительного таланта. Почти готова книга „Итальянская проза ХХ века“ из моих переводов с итальянского.
Моя „сталинская“ тема не имеет ничего общего с Грузией. Из всех властителей / тиранов в истории он для меня – впрочем, думаю, не только для меня – самая загадочная фигура. Наделённый совершенно неординарным талантом (точнее, талантами), дьявольским по интенсивности и направленности интеллектом, он был главным архитектором Третьего Рима (помните слова Ивана Грозного: „Два Рима пали, третий – Россия – стоит, а четвёртому Риму не быть“?), построенного им на обломках Российской Империи практически с нуля – на костях миллионов фактических рабов. Исторически образованный человек, библиотека которого составляла более двадцати тысяч книг (на многих из которых имеются его пометки), государственный деятель с поистине вселенским размахом, мечтавший положить к ногам „его“ страны, если не весь мир, то хотя бы его большую часть, не гнушавшийся никакими средствами для достижения поставленных целей (хотя эту „добрую традицию“ ввели уже большевики во главе с Лениным). Такой вот клубок неразрешимых противоречий – и неиссякаемый источник для попыток понять. Понять его – и людей, для которых он остаётся символом Державного Величия и Порядка, людей, приносящих ежегодно 5-го марта в торжественной церемонии к памятнику «Отцу и Учителю» гвоздики для товарища Сталина (кстати: так называется вся акция). Грузии этот „сын Грузии“ не принёс ничего, кроме исключительных страданий.
«Музыкальная» тема: тут возникают фантастические сюжеты: Прокофьев, которого судьба занесла в Данию, где он встречается с Хансом Андерсеном, крайне нервно реагирующим на прокофьевского «Гадкого утёнка», но умилённо слушающим начальные такты седьмой симфонии. Или прилетающая к Шостаковичу Жар-Птица и т.д. Ну и, конечно, «звериная» тема с героями: собачкой, тигром, львом и пр. Что будет следующими темами – не знаю. И слава б-гу.
Лада Баумгартен: Мой следующий вопрос вытекает из предыдущего. «Кто не с нами, тот против нас» – фраза, ставшая популярной в Советской России после Октябрьской революции, в общем-то, под таким девизом, можно сказать, Россия существовала и всю сталинскую эпоху. Но вот, что интересно, примерно тот же принцип продолжает жить в массах. Мы все тем или иным образом ищем соратников, единомышленников, собираемся в группы и общества по интересам. Писательские союзы могу отнести к тому же разряду. Но почему получается так, что одно общество конфликтует с другим? Дружба, казалось бы, среди интеллектуалов – людей разумных (Homo sapiens-ов 1 уровня) должна существовать, ан нет – всё чего-то делят: идеи, насиженные места и прочая-прочая… Что же мы за ЧЕЛОВЕКИ такие? Это, наверное, вопрос, требующий философского размышления. Тем не менее, интересно ваше мнение.
Моисей Борода: «Кто не с нами, тот против нас» – если бы это была только фраза! Когда я читаю или слышу её, в сознании возникают картины инквизиционных процессов, судов советского времени, трудящихся, требующих смерти отступникам и двурушникам, товарищ Вышинский с его «расстрелять как бешеных собак», позорные судилища над диссидентами (вспомним процесс Даниэля и Синявского). Вообще, этот лозунг для меня – лозунг бандитских или тоталитарных обществ. То, что примерно тот же принцип продолжает жить в массах – ужасно. Ибо сперва, так сказать: «все с нами». Потом выясняется, что не совсем, кто-то объявляется отщепенцем, и т.д. – процесс пошёл. Для меня – другой лозунг: «Кто не с нами, может быть, придёт к нам».
«Мы все тем или иным образом ищем соратников, единомышленников, собираемся в группы и общества по интересам. Писательские союзы могу отнести к тому же разряду».
Не совсем – во всяком случае, не тогда, когда начинается делёжка пирога или «распределение по рангам», или «борьба за сердце потребителя».
„Дружба, казалось бы, среди интеллектуалов – людей разумных (Homo sapiens-ов 1 уровня) должна существовать, ан нет – всё чего-то делят: идеи, насиженные места и прочая-прочая“.
Верно, делят, особенно насиженные места. Дружба среди интеллектуалов – не очень частое явление. Тут и «первичный» комплекс скрытого соревнования двоих («чей интеллект выше» – вспоминается рассказ Виталия Бианки о птичках «Чей нос лучше»), выявляющийся особенно в присутствии третьего (обобщённо: аудитории). Тут может быть и просто наглое желание занять чьё-то понравившееся место. И т.д., и т.д.
Противодействие этому – как у Канта сформулировано: Небо надо мной и нравственный закон внутри меня. Или, как это за тысячелетия до Канта сформулировано «Люби ближнего, ибо он – как ты». Религия – во всяком случае, иудейская и христианская – добавляет этому сознанию серьёзный фундамент под названием «Б-г накажет». Но вообще это тема для долгого разговора.
Лада Баумгартен: Вам, я думаю, хорошо известен термин «троллинг» – то есть социальная провокация. Будучи людьми в технической части подкованными, на протяжении последних лет мы с вами могли наблюдать, как общество семимильными шагами ринулось в интернет осваивать социальные сети. Современное общение происходит именно здесь: на форумах, в фейсбуке, на аналогичных платформах, и строится оно на взаимодействии пользователей. К тому же интернет – отличная площадка для продвижения любого вида творчества. Но тут появляются тролли, которые вдруг начинают ссорить людей и нагнетать конфликтную атмосферу. Феноменом троллей в последнее время интересуются все больше специалистов. Они считают, что грамотные тролли могут совершить настоящую революцию в соцсетях, которая позже может вылиться в народные акции протестов в реальном времени. Что вы думаете по этому поводу?
Моисей Борода: По поводу троллинга не думаю ничего хорошего. Они – да! – „могут совершить настоящую революцию в соцсетях, которая позже может вылиться в народные акции протестов в реальном времени». Могут.
Известно так называемое «окно Овертона» – концепция продвижения идей, вначале абсолютно неприемлемых для социума и постепенно доводимых через «чуть примлемо, но радикально», «примлемо», «разумно», «стандарт», «норма». Так можно теоретически «довести», например, идею людоедства (здесь нет места обсуждать, как, но это можно сделать) – в более простом варианте идею превращения функционирующего капиталистического общества в общество «равного распределения» и т.д. Естественно, умное троллирование будет использовать эту концепцию. И она используется в политике – ещё как! Всё это вселяет настоящую тревогу. Если к этому прибавить постоянное зомбирование из «зомбоящика», alias телевизора, можно добиться чего угодно. Мне, в частности, приходилось встречать «сообщения», что область Юго-Осетии, как и Абхазия, никогда не входили в состав Грузии.
Лада Баумгартен: Мой предыдущий вопрос был несколько глобальным, а если его сузить до рамок межличностных отношений. Сильный тролль нашел себе развлечение «давить» на жертву всеми возможными способами. Не каждый знает и понимает – как противостоять напору со стороны. Чтобы вы посоветовали – какой способ защиты от нападок был бы самым действенным?
Моисей Борода: С одной стороны, напрашивается совет, который Бирбал, великий визирь и друг могущественного могольского властителя Акбара, ему дал: На вопрос, что делать с клеветниками, Бирбал ответил «Резать уши тем, кто слушает клевету». Ну, это так. На самом деле всё гораздо сложнее.
Тролль может действовать „методом гнилой селёдки“. Например, пускается слух, что «Х» изнасиловал свою дочь, которая от этого забеременела. Слух пускается умно: «Kак говорят…». Распустившего слух в суд не потащишь. Мгновенно создаются два круга: те, которые говорят: «это ложь!» и те, которые говорят: «нет, тут что-то есть».
Напрасно «Х» будет говорить, что он любит свою дочь, что этого никогда не было; напрасно дочь будет выступать и говорить, что это подлая клевета, напрасны будут все её уверения, даже доказательства, что она не беременна – всё напрасно. «Ах, не беременна? Значит, сделала аборт», – и опять формируются два круга. Если «Х» не обладает уникально сильной психикой, он раздавлен. Конкретных примеров, когда людей, много сделавших для своей страны, выбивали таким образом из политики, немало.
Что делать в частном случае, когда этот метод или «метод большой лжи» – «Х» распял ребёнка на стене своего дома или что-то в этом роде – направлен на раздавливание обычного человека? У которого есть друзья. Любимая женщина… В рассказе Даниэля (если не ошибаюсь. Или всё-таки Синявского?) кто-то пускает слух об одном из членов диссидентской группы, что он «стучит». От него постепенно отворачиваются все – даже любимая женщина не верит. Это на самом деле огромная трагедия.
Что я могу посоветовать? Если ваш друг поверил „гнилой селёдке“ – вычеркните его из списка ваших друзей. Но может оказаться и так, что человек, которого вы, может быть, до того не знали или находящийся «на периферии» отношений с вами, скажет во всеуслышание: «Это ложь!» – что ж, вы, может быть, обрели близкого человека.
Лада Баумгартен: И все-таки, как говорится: «Волков бояться, в лес не ходить». Согласны?
Моисей Борода: Согласен с этим полностью. Жить подобно премудрому карасю из сказки Салтыкова-Щедрина, не для нас.
Лада Баумгартен: Моисей, опишите свое самое большое достижение и самый впечатляющий провал в вашей жизни, если последний, конечно, был.
Моисей Борода: Самое большое достижение – это моя семья. Если выйти за предел семейного круга – это изумительные люди, которые одарили меня своей дружбой. Частично я назвал их в «Я тбилисец».
Что до провалов – честно говоря, пока их не было.
Лада Баумгартен: А бывают ли моменты, когда вас покидает вдохновение (теряете веру в себя)?
Моисей Борода: После того, как вышла первая книга, появился страх: «Всё. Кончено с литературой. Больше ничего не смогу написать». Но прошло немного времени – и появились новые вещи. «Покинуло вдохновение» – ну это же не фабрика, где на поток поставлено производство. После того, как что-то окончено, должен, скажем так, зарядиться аккумулятор. О том, что аккумулятор когда-то кончится, т.е. химический потенциал исчерпается, – что об этом думать? Это будет не лучшее событие в жизни – просто жить я не научился, а сейчас это уже поздно. Лучше работать. «Терять веру в себя» – не знаю, не задумывался над этим. Периоды депрессии, наверное, бывают, но они, к счастью, недолги – конкретные дела не позволяют распускаться. А будущее? Завтра будет завтра.
Лада Баумгартен: И в заключение, какие советы вы можете дать начинающим писателям?
Моисей Борода: Здесь я могу быть только предельно осторожен. Во-первых, это, скорее, вопрос к «мэтру», а им я не буду, слава б-гу, никогда. Всё, что мне кажется возможным, сводится к нескольким простым вещам:
«Ты написал своё первое произведение? Дай ему полежать с неделю-две, не беги сразу его показывать. Потом прочти – м.б. тебе покажется не всё идеально, тогда поправь. Нет – покажи тому, кто сумеет дать дельный совет».
«Не бойся аргументированной критики, постарайся не обижаться».
«Не опьяняйся своим произведением – даже если оно очень хорошо, всё же не стоит этого делать. «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» – всё так. Но это – Пушкин!»
«Читай время от времени очень хорошую прозу – например, того же Пушкина. Или Флобера. Или… – советов может быть сотни, что-то может тебе подойти, что-то нет».
«Если есть возможность найти себе ментора, который будет с тобой работать – читать тобой написанное, советовать, и пр. – используй эту возможность. Относись к его советам с уважением – работа с автором относится к самым непростым, самым нелёгким работам».
Это всё, что могу сказать.