Баходыр Эргашев – писатель, журналист. Живет в Узбекистане.
Лада Баумгартен: Уважаемый Баходыр, рада, что вы согласились со мной побеседовать. И начать я хотела бы с грустной ноты: мечтала попасть в ваши благословенные края с нашей писательской командой и это пока никак не получается в силу понятных причин. Вы родом из Бухары, и, как я понимаю, часть вашей творческой составляющей или не часть (поправьте меня) связана с этим городом. Так ли это?
Баходыр Эргашев: Да, в большей мере. Причем осознание своей причастности к этому древнему городку пришло поздно, в пятнадцать лет – после московских летних и тбилисских зимних каникул. Первопрестольная удивила своим динамизмом, андеграундом, парковыми массивами, а грузинская столица – горделивым нравом, восточным темпераментом ее обитателей, пантеоном. Этого в нашем городке нет и не было, что, вероятно, и есть причина его меньшей известности у европейцев.
Лада Баумгартен: Чем или кем знаменит ваш город?
Баходыр Эргашев: Если ответить, что знаменит он «массой архитектурных достопримечательностей», то это будет звучать банально: в конце концов, больше всего груд кирпичей, представляющих историческую ценность, находится в океане. Главное богатство Бухары – это ее люди, «парижане Средней Азии», как их назвал один из путешественников.
Для меня лично сегодняшняя Бухара – самая далекая от Мекки исламская столица, окруженный крепостной стеной городок, принявший летом 1941 года в три раза больше (!) эвакуантов, чем, казалось, мог бы физически вместить, – поляков, украинцев, евреев, русских, немцев. Тогда всех приезжих разместили в опустевших в годы воинствующего атеизма мечетях; город, что называется, просто треснул: крепостной стены не стало – и мы получили мощный, невиданный, благостный сплав религий и культур, явивший своего рода ренессанс на отдельно взятой территории. Чем это не крутой сюжет для литературных произведений эпохи глобализации?
Лада Баумгартен: А есть что-то такое уникальное в его истории и культуре, что не растиражировано и известно разве что местным старожилам – может быть, какие-то байки, легенды, которые не найдешь в интернете в свободном доступе, но чем хотелось бы поделиться? Я понимаю, что тема, вероятно обширна, но, если вкратце.
Баходыр Эргашев: Да, есть особый пласт сказаний, связанных с женщиной как продолжательницей рода, особенно доисламского периода. К разгадке одного из них, может, самого главного, нам пришлось идти чуть ли не два года через зороастрийскую мифологию, обращаясь не только к истории, но и к другим областям знания, – даже к ботанике и астрономии. Сказание это повествует о появлении города, о любви Сиявуша и Фарангиз, о древнем городском гербе – тюльпане, расцветающем в полнолуние. Думается, сказание об убийстве злой колдуньей Нахид основателя города, о расцветающем вот уже три тысячелетия в дни весеннего равноденствия цветке – является наиболее ярким олицетворением, символом, культурным кодом города.
Лада Баумгартен: Вы получали образование на отделении философии исторического факультета (впоследствии – философско-экономического факультета) Ташкентского университета имени В. И. Ленина, защитили кандидатскую, а затем докторскую диссертации. И вот здесь я должна признаться, что не подозревала о такой дисциплине как философия экономики. Заглянула в Википедию – интересными показались рассматриваемые в данном направлении вопросы потребительского выбора в обществе, экономической природы бюрократии и хозяйственной этики. Я понимаю, что многое из того, скорее всего, для будущих управленцев разных уровней. И все-таки, каждый из нас в той или иной мере сталкивается да хотя бы с теми же бюрократами. Обычно на бюрократическую машину мы негодуем и не понимаем как с ней бороться или же противостоять. А оказывается, как у всего есть своя подоплека, так и бюрократия подлежит анализу и у нее имеются структура и механизмы. А что вы думаете об этом – неужели человечество, породившее данное явление еще в прошлых веках, никогда от нее так и не избавится? У меня вообще ощущение, что эта «махина» сейчас в своем апогее…
Баходыр Эргашев: «Философско-экономических» факультетов в Союзе было несколько. Кто-то когда-то в союзном госплане решил, вероятно, что в Ташкенте и некоторых других относительно небольших городах не смогут справиться со всеми общественными науками, разве что только с философией и политической экономией, и то «сообща» – так и родился подобный университетский симбиоз. Многие поступали на этот факультет, чтобы попасть в заветную партноменклатуру, и, надо признать, это им удавалось: в нынешней узбекской правящей элите много его выпускников.
Давно нет Союза, нет и Ташкентского университета в прежнем его виде, упомянутого факультета, но обладатели его дипломов успешно занимаются рутинной чиновничьей работой. Понятно, что эта работа честна настолько, насколько ее исполнители не преступают Закон. А бюрократия родилась и будет жить до тех пор, пока существует власть. Кстати, основоположник узбекской литературы Навои был вторым лицом в Хорасане и первым – в Астрабаде, а писатель Шараф Рашидов возглавлял узбекскую республику целых 24 года. Традиция поэтов во власти на мусульманском Востоке вообще достаточно сильна.
Лада Баумгартен: С 1997 года вы состоите на государственной службе, а не секрет – чем занимаетесь или какая у вас должность?
Баходыр Эргашев: Мне пришлось около пяти лет поработать вице-мэром родного города, курируя при этом сферы образования, здравоохранения, культуры, спорта; затем руководить государственным информационно-аналитическим центром при государственном институте – уже в Ташкенте; и вот уже пятнадцать лет я возглавляю редакцию общереспубликанского журнала с государственными учредителями. Так что отсчет государственной службы верен. И еще: стараюсь не отрывать себя от работы в университете и от литературной деятельности – хотя совмещать это становится все труднее.
Лада Баумгартен: Вы, насколько я знаю, сотрудничаете с журналом Fuqarolik jamiyati («Гражданское общество»). Это ведь один из первых общетеоретических, общественно-политических и правовых журналов, регулярно издаваемых в Узбекистане. В том числе это своеобразная площадка для продвижения научных исследований за рубежом. А расскажите об этой стороне вашей деятельности – кто работает с вами, какие темы, поднимаемые в издании, на сегодня более всего актуальны?
Баходыр Эргашев: Издание, наверное, единственное в Узбекистане, которое выходит на узбекском, русском и английском языках и по западной технологии подобного рода журналов: учредители утверждают общую тематику номера, о чем авторы оповещаются за три месяца; затем редакция обрабатывает материалы, попадающие на стол учредителям и анонимным рецензентам; и, наконец, завершает процесс публикация. «Гражданское общество» широко представлено на российской, американской, узбекской электронных площадках, в крупнейших социальных сетях (Фейсбук, Инстаграм), имеет два сайта – «визитку» и сателлит. Редакция заинтересована прежде всего в молодых и провинциальных авторах (именно они формируют креативную повестку дня). А самыми актуальными проблемами в своей стране я назвал бы экологию, истощение водных ресурсов и коррупцию. И еще: главный лозунг редакции – знаменитые слова узбекского романиста Абдуллы Кадыри: «Bu xonadondan hech kim norizo boʼlib, ketgan emas!», что дословно переводится как «Отсюда никто не должен уходить недовольным!»
Лада Баумгартен: И все-таки вернусь к чисто литературной деятельности. Вы обозначили свою основную область интересов так – литературная среда в Бухарском эмирате конца XIX – начала XX веков. Пожалуй, один из самых значимых поэтов того места и времени Мухамтаднияз Нишати. Еще в 1778 году он написал в аллегорической форме поэму «Хусни дил». Ее герои Ум, Красота, Сердце, Верность, Взгляд, Любовь – то есть лучшие стороны человеческой натуры. А Враг, Гнев и Ненасытность представлены им как символы отрицательных черт человека. В итоге, конечно, Любовь все-таки приводит правителей разных стран с различными взглядами к взаимному согласию. Но оно так и должно быть! Я почему обратила внимание именно на эту поэму – среди наших писателей есть продолжающие, так сказать, эту традицию, – и сегодня их персонажами становятся чувства, эмоции, в том числе отождествляющие пороки. Но сегодня они говорят не так завуалированно, или аллегорическая форма – это вообще прерогатива в творчестве узбекских литераторов?
Баходыр Эргашев: Публикации поэтов исламской поры можно и, вероятно, нужно оценивать, с одной стороны, с точки зрения всей уммы (паствы), а с другой – с точки зрения мастерства переводчика, который не занят донорством, то есть фактическим вливанием в текст своих идей.
Кто-то из крупнейших современных политиков верно заметил, что ислам ближе к православию, чем католицизму. Может, это одна из причин того, что среднеазиатская литература колониального периода гораздо легче усваивала лучшие образцы славянских литератур, чем произведения западноевропейские, тем более что книги из Европы, приходившие в Ташкент, Самарканд, Бухару, Хиву, воспроизводились лишь в плохих турецких, азербайджанских, иранских, татарских переводах.
Сегодня лучшее в местных литературах зиждется опять-таки на литературе и искусстве Турции, Ирана, Египта. Может возникнуть вопрос: а почему не России? Россия в некоторой степени исламская страна, и нас здесь, откровенного говоря, по-особому радует появление в многонациональной российской литературе феноменов вроде Гузели Яхиной, удачно сочетающих ценности трех аврамических религий.
Что касается символов и аллегорий, особенно в узбекских литературе и кинематографе, то это довольно сложная, обширная тема, требующая отдельного разговора.
Лада Баумгартен: Баходыр, а когда вы решили стать писателем и почему?
Баходыр Эргашев: Признаюсь, что не понимаю людей, называющих себя «философами» или «писателями» на основании дипломов философского или филологического факультетов. Кстати, Чингиз Айтматов, оказавший огромное влияние на узбекскую литературу, был выпускником зоотехникума и сельхозинститута. Так вот: считаю свои прозаические опыты (!) последних пяти лет всего лишь третьим и, надеюсь, окончательным возвращением в литературу.
Лада Баумгартен: Как вы думаете, должен ли писатель подстраиваться под современную читательскую аудиторию? Если да – то как: писать о том, что востребовано, использовать современный сленг, пробовать новые формы донесения своих текстов до читателей?
Баходыр Эргашев: Ни в коем случае! Писатель, полагаю, не должен бояться выглядеть смешным или пытаться стать отличником литературного фронта. Литература, согласитесь, это особый вид сумасшествия, ересь, и творцу последней совсем не нужно опускаться до чьего-то уровня, а, простите за нескромность, поднимать читателя до уровня своего. Понятно, что литератор не станет вечно писать, что называется, для корзины, но раз вы входите в этот цех, то будьте добры принимать эту данность как таковую.
Новые формы подачи собственных текстов, безусловно, использовать надо, и они – тоже формы ереси, а, чтобы не впасть в банальные пошлость или резонерство, избежать косноязычия, можно и нужно довериться опытному редактору.
Лада Баумгартен: Есть ли у вас книги или иные публикации? Какие? Где можно с ними познакомиться?
Баходыр Эргашев: Аудитория любого современного прозаика расширилась в десятки и сотни раз. Достаточно внести в поисковик псевдоним – и интернет представит творчество литератора, причем иногда с беспощадными комментариями. Признаюсь, бывает обидно, что меня печатают американские, немецкие, израильские издания и в меньшей степени – узбекские и российские. Практически не перечитываю свои произведения даже в солидных изданиях, стараюсь не переживать из-за излишней эмоциональности того или иного рецензента.
Лада Баумгартен: О чем вы мечтаете?
Баходыр Эргашев: О пьесе про священника, про первого узбекского драматурга, трагически погибшего в Бухаре… О родственниках в Афганистане, которых собирался навестить… О воде, которой остается в моих краях все меньше и меньше…