ОТ РЕАЛЬНОСТИ К МИФУ
или
«Как? А вы не знали?»
(Открытое письмо редакции журнала «Караван»)
Уважаемые господа!
Я прочёл опубликованный в Вашем журнале «Караван» материал под названием «Шота Руставели талантливый переводчик персидской поэмы – «Витязь в тигровой шкуре», а не поэт.»
Должен сразу сказать, что не стал бы откликаться на этот материал — вполне укладывающийся в русло «разоблачений», которыми интернет развлекает публику, плывущую по волнам сенсаций от одной «горячей новости» к другой. Повторяю, я бы не стал откликаться, если бы не два обстоятельства.
Первое связано с тем, что публикация Ваша касается одной из величайших культурных ценностей грузинского народа, краеугольного камня его культуры, второе же – с тем, что пущенная Вашим журналом urbi et orbi сенсация была с удовольствием подхвачена и плывёт широким фронтом по интернету, к радости тех, которым Грузия не по нутру и которым хотелось бы её так или иначе – а лучше всего с помощью других – «куснуть» в чувствительное место, или, говоря определённей, унизить.
Скажу заранее: не ищите в моём тексте «защиты» Руставели – гений мировой литературы, за сто лет до Данте высказавший в потрясающей художественной форме идеи раннеевропейского гуманизма, гений, признанный самым широким международным сообществом (uno dei poemi più grandi di tutta la storia letteraria è stato quello di Rustaveli, «L’uomo dalla pelle di pantera»[1]) не нуждается в защите. Но не вступиться за оскорблённую честь малого великого народа, родник поэзии которого не иссякал веками, значит поощрять недоброжелателей Грузии к дальнейшим выпадам.
Но обратимся к тексту, к аппарату «доказательств».
Первое, что сообщается читателю: „Сама поэма не дошла до нас в первозданном виде. Самая ранняя из дошедших до нас редакций поэмы «Витязь в тигровой шкуре», датируется 1646 годом, которую переписал грузинский переписчик, художник-каллиграф и миниатюрист – Мамука Тавакарашвили по заказу мингрельского князья Левана II Дадиани. Мамука Тавакарашвили не только переписал поэму, но также добавил и миниатюры“.
Всё здесь вполне нормально, автор обнаружил хорошее знакомство с Википедией, но… – какое отношение это имеет к его гипотезе? Ответ: никакое. Остаётся предположить, что информация дана как «смазочный материал», для удобрения почвы доверия к последующему. Следующие абзацы («В течение веков текст поэмы переписывался и менялся… был создан целый цикл «продолжений» поэмы «Витязя в тигровой шкуре»… первое печатное из которых было опубликовано в 1712 году при грузинском царе Вахтанге VI.“) ничего в указанном плане не добавляют, работая в том же русле удобрения почвы доверия.
Неопределённости, люки в биографии Руставели руствелологам известны, разыгрывать тут карту первооткрывателя просто недостойно. Но что это даёт информация об этих люках в плане тезиса автора „ Руставели — переводчик, а не поэт“ (об абсурдности самого тезиса, даже и вне Руставели, просто не хочется говорить)? Увы, пока всё тот же ответ: ничего. Но вот фраза «Так что споры о том, уроженцем или владетелем какого из Рустави был автор перевода «Витязя в тигровой шкуре» продолжаются.» вызывает немедленную реакцию: стоп – шулерство! Тут втихую протаскивается ни единым словом ранее не подтверждённый «тезис» о «переводчестве» Руставели. Вы надеялись, что читатель этого не заметит? Не надейтесь — заметил!
Но пойдём в поисках жемчужного зерна дальше.
«Сегодня грузинскими авторами написана биография, основанная на догадках, а не фактах и тем самым не соответствует действительности…»
Вот здесь действительно «стоп, машина»!
«(а) написана биография, основанная на догадках» и «(б) тем самым не соответствует действительности» – о какой «действительности» говорит автор статьи? Действительностью, как известно, можно считать то, что установлено. Впрочем, эта внутренне абсурдная конструкция, имеющая цель опорочить неназванных (!) грузинских авторов, также неизвестно для чего приведена. Ни к «переводческой деятельности» Руставели, ни к «Вепхисткаосани» вся эта словесная эскапада не имеет никакого отношения. Отметим на полях, что предложение «грузинскими авторами написана…», не называя авторов — дурной стиль, и ссылки на литературу в конце не спасают положения в самом тексте.
В самой поэме нет упоминаний о царице Тамаре, её муже Давиде-Сослане и других грузинских деятелях той эпохи. Их отмечает Руствели только в предисловии, т.е. вне текста самой поэмы. Здесь две информации: «…нет упоминаний о других грузинских деятелях той эпохи» и «предисловие находится вне текста самой поэмы». Во-первых, Вепхисткаосани – не летопись, и упоминания «о других грузинских деятелях той эпохи» – тем более, прямые – находятся вне творческой задачи «Вепхисткаосани». Во-вторых, упоминание Тамар в предисловии весьма и весьма подтверждается дальнейшим – а именно, воцарением «поэмной» Тамар. И опять-таки вопрос: при чём всё это к переводческой/поэтической деятельности Шота Руставели?
Попутно обвинив выдающегося поэта, блестящего переводчика «Вепхисткаосани», поэм Важа Пшавела на русский язык, Николая Заболоцкого – «В вольном переводе поэмы «Витязь в тигровой шкуре» Николай Заболоцкий целенаправленно исказил (выделено нами — М.Б.) текст, чтобы соотнести дату написания поэмы к ХП-ХШ вв. – к эпохе царицы Тамары.» – автор продолжает свой путь дутых инвектив дальше. (Nota bene, господа: такое обвинение – не детская забава, а вполне подпадает под определение диффамации – к этой ипостаси опубликованного Вами текста мы ещё вернёмся)
Пропустив ещё пару абзацев из того же ряда, натыкаемся, наконец – о, Осанна в вышних! – на «подтверждение» гипотезы автора: «В свое время еще академик Н.Я. Марр писал о персидском происхождении сказа «Витязь в тигровой шкуре», и его мнение не подлежит сомнению.» В этот момент должны прозвучать фанфары и прочая медь – впрочем, лучше бы им не звучать. На любой научной конференции (кроме, понятно, апологетов не учёного, а пророка) докладчика бы вежливо – или невежливо – попросили бы перейти от заклинаний к доказательствам.
Следующая гавань: «…сам Руствели пишет… что он «…нашёл персидский рассказ и перевёл с персидского на грузинский язык и переложил его стихами, словно крупную жемчужину, переходящую из рук в руки…»» Разве уважаемый автор никогда не слышал о таком приёме? Например, «Повести покойного Ивана Петровича Белкина», написал, как автору, может быть, известно, не Иван Петрович Белкин, а Александр Сергеевич Пушкин[2]. Вот общеизвестный пример того, как неосторожно следовать написанному поэтом о себе: «…Синими цветами Тегерана я лечу их нынче в чайхане». Да, да: это из Есенина. Неискушённый читатель скажет: «ну ясно, Есенин посетил Тегеран» …Нет, не посетил.
Абзацы о роли Сталина в праздновании юбилея Руставели и пр. не имеют никакого отношения к теме автора и к его «гипотезе». Поэтому нет смысла на них останавливаться. То, что автор хотел бы положить в основу своей концепции, либо голословно («Поэма «Витязь в тигровой шкуре» является типичным произведением персидского стиля… Поэма создана по восточным мотивам…»), либо и неверно и опровергает концепцию самого автора (если «Поэма создана по восточным мотивам» то всё же Руставели не переводчик, а поэт) – но автор настолько путается в собственном тексте, что не замечает и этого.
Совершенно ничего не добавляют в плане доказательств и экскурсы автора в сюжет поэмы («Сюжет поэмы – аравийская и индийская сказка, персонажи и главные герои которой также являются героями – Аравии и Индостана.»), порождая желание напомнить ему то, что было сказано выше о «вымышленности» места действия, даже имён героев, и т.д. Это нередко практикуемый в литературе эффект «остранения», перенесения в «экзотическую» область.
«Более того – в средневековой Грузии, Грузинская православная церковь часто преследовала поэму «Витязь в тигровой шкуре» из-за её персидского (исламского) происхождения, называя поэму антихристианской» – Да? Нет, не «Грузинская православная церковь», а отдельные иерархи, и претензии к поэме касались определённых аспектов неаскетического / неортодоксально-христианского порядка.
Совершенно ясно, что у автора статьи никаких доказательств его «тезисов» нет, а фраза «Сын академика, русский поэт и учёный-востоковед Ю. Н. Марр даже выдвинул предположения, что прототипом поэмы Ш. Руставели может быть одна из малоизвестных поэм персидского поэта Унсури. Он призывал внимательно пересмотреть рукописный фонд Унсури, чтобы найти более убедительные доказательства» не является в научном плане ничем – ровно также, как и взывания к тени Нико Марра. Считать ничем не доказанную гипотезу по поводу неназванной поэмы (!) доказательством можно только полностью отрекшись от основ науки.
И уж совершенно забавен ход автора: да, персидский оригинал не найден, но «в Персии погибло не мало учёных, поэтов от рук захватчиков, а так же были сожжены многие книги. Так вот, если грузинские ученые-литературоведы думают, что если в Иране где-то в библиотеке на полочке не лежит этот самый оригинал и это является доказательством «грузинского» происхождения поэмы, то они глубоко заблуждаются.» Забавность эта обретает вполне зловещий оттенок при воспоминании о страшных, опустошительных разрушениях, нанесённых Грузии «карательными экспедициями» со стороны тогдашней Персии – об этом автор «скромно» забывает.
«Грузинские ученые-литературоведы, на протяжение нескольких десятилетий прилагают все усилия, чтобы не допустить до читателя информацию о персидском происхождении поэмы – «Витязь в тигровой шкуре». Называя поэму шедевром мировой поэзии, который мог создать только талантливый грузинский поэт Шота Руставели. Они тщательно скрывают, что персидская поэма – «Витязь в тигровой шкуре», была переведена с персидского на грузинский язык.»
На этом этапе докладчика просто попросили бы немедленно покинуть трибуну, а при сопротивлении выволокли бы его оттуда за волосы: весь абзац представляет собой ни что иное как ни единой буквой не подкреплённое обвинение нескольких поколений учёных. Говоря юридическим языком, это – диффамация или, в другой интерпретации, клевета – распространение ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию. Подчеркну, что в данном случае объектом клеветы является не один человек, а научные коллективы, что ещё более усугубляет (юридическую!) вину.
«Поэма была переведена также на многие иностранные языки. И всё это время всячески старались скрыть факты о персидском происхождении поэмы, так как упоминание об этом противоречило целям и задачам популяризации «грузинской» поэмы.» – ещё один пример инсинуации. Здесь, может быть, от страха иметь дело с Фемидой ряда государств, подлежащее (КТО старался всё это время скрыть?) стыдливо опущено.
Думаю, что сказанного достаточно. Автором не приведено ни самомалейшего довода в пользу его так называемой концепции. В плане доказательств опубликованный текст представляет собой лженаучную липу или, говоря более жёстко, грубую фальшивку, имеющую целью дискредитировать культурное достояние целого народа. Выдвигаемая автором по сути инвектива в отношении гения грузинской культуры является безобразным актом, который несомненно не должен остаться без внимания как широких литературных и общекультурных кругов Грузии, так и – в силу значимости его поступка – юридических органов. Как автор настоящего отзыва я призываю журнал немедленно принести официальное извинение Грузии за оскорбление достоинства грузинского народа.
На этом я мог бы поставить точку. Но читая рецензируемую публикацию, я не мог отделаться от мысли: «Почему она вообще написана?» – и здесь, к сожалению, приходит как объяснение следующее: В культурном мире глубокой древности несколько наций создали величайшие культурные ценности: культуры хеттов, Вавилона, древнего Египта, древней Греции, наконец, Персии с выдающимися литературными произведениями на фарси, произведениями, и поныне остающимися мировым культурным достоянием. Увы, в новейшую культурную историю вошли, по непознаваемой нами воле Всевышнего, крайне немногие, и в числе этих крайне немногих – грузинский народ, давший миру уже в современную эпоху гений Важа Пшавела и Галактиона. Можно относиться с сердечным пониманием к трагедии других народов, внёсших когда-то исключительный вклад в сокровищницу мировой культуры. Но считать это основанием для инсинуаций и попыток унижения других означает только одно: абсолютное отрицание морали – иудейско-христианской, мусульманской или какой-либо другой.
Д-р Моисей Борода
специальный представитель в Германии Всегрузинского Общества Руставели
Член Союза Писателей Грузии и Международной Гильдии Писателей
Посол грузинской культуры
[1] одна из самых великих поэм во всей истории литературы – поэма Руставели «Витязь в тигровой шкуре» — Умберто Эко, эссе «Rustaveli, chi era costui?»
[2] этот яркий пример подсказан музыковедом Софико Чкониа (Грузия/Германия). Выражаю ей благодарность.